— Вот что, Коля, хотим послать тебя в Москву, на учебу.
— Какое училище? Танковое или авиационное?
— Будешь учиться подрывать вражеские железнодорожные эшелоны.
Не сразу понял, что это значит. Секретарь обкома подробно объяснил. В тылу врага действуют партизанские отряды. Им нужны специалисты, в том числе и разведчики-подрывники. После окончания учебы меня пошлют в тыл врага, к партизанам. Там буду ходить в разведку, подрывать железные дороги, эшелоны, мосты, склады, штабы и другие объекты противника.
— Согласен? — спросил секретарь.
Не знал, что ответить. По пути в Тамбов много думал о том, как может сложиться моя судьба. Но мысль о партизанах даже и в голову не приходила. Откровенно признался:
— На этот вопрос ответить трудно.
— Вопрос серьезный. Подумай и завтра скажешь, — Мешков протянул мне руку.
Думал много, но ничего не придумал. Стояло лето 1942 года. Положение на фронтах тяжелое. Гитлеровцы рвались к Москве. Захватив огромную территорию страны, они не только использовали ее несметные богатства, но и стремились превратить советских людей в рабов. В начале года Красная Армия нанесла под Москвой мощный удар по захватчикам. Мы испытали радость первой победы, воспрянули духом. Но летом 1942 года инициатива вновь перешла в руки врага. Он захватил Придонье, нацелил удар на Сталинград. Советский народ тяжело переживал горечь отступления.
В этой обстановке я не мог не согласиться с предложением обкома комсомола. Какой же я доброволец, если откажусь пойти на трудный участок борьбы? Только трус и маловер может не согласиться. К тому же душой чувствовал, что такое доверие оказывается не каждому.
На следующий день вновь встретился с Мешковым.
— Ну как? — коротко спросил он.
— Согласен.
Комсомольцы ежедневно уезжали из обкома в разные стороны: кто в школы и училища, кто прямо на фронт, а кто на стройки, шахты, заводы. Короткие напутственные речи, обмен адресами, вручение памятных подарков. Мне достался портсигар. Обыкновенный металлический блестящий портсигар. И хотя я не курил тогда, но подарок принял, как большую ценность.
С путевкой обкома комсомола приехал в Москву. Запомнилась столица военного времени: большая, тревожная, сдержанная. Всюду наблюдательные посты, бригады самообороны, ночные дежурства, патрули. Москва представлялась мне тогда сжатой в пружину волей миллионов советских людей, решивших выстоять и победить.
В ЦК комсомола меня направили в военный отдел. Там оказалось много народа. Пришлось ждать. От людей узнал, что принимает Шелепин. Вошел в кабинет. Встретил высокий, стройный человек. Он был подтянут, сдержан. Я подал путевку. Шелепин быстро прочитал, достал из сейфа какой-то список и пробежал по нему глазами. Оказывается, моя фамилия была уже известна в ЦК комсомола.
Короткая, но содержательная беседа. Я держался твердой и определенной линии. Все уже решено, никакого отступления назад.
В августе 1942 года началась учеба. Программа напряженная. Изучали тактику партизанской борьбы, устройство стрелкового оружия и приемы обращения с ним. Основное внимание уделялось минноподрывному делу.
Наступал новый, 1943 год. Праздник мы не отмечали. Однако в это время у меня произошли два знаменательных события: в декабре исполнилось восемнадцать лет, а в январе закончил учебу. Какой она будет, моя партизанская жизнь?
На приеме у Салогора. Живу в Москве. Нахожусь в резерве штаба партизанского движения. Читаю все, что попадет под руку о партизанах, слежу за положением на фронтах.
Все внимание приковала к себе Сталинградская битва. Шесть с половиной месяцев продолжалась она и закончилась 2 февраля 1943 года. Враг понес невосполнимые потери. Гитлеровская военная машина надломлена, наступательные возможности ее уменьшились.
Красная Армия вновь захватила стратегическую инициативу, перешла в наступление на фронте от Ленинграда до предгорий Кавказа. Освобождены Кубань, Ставрополье, Верхний Дон, прорвана блокада Ленинграда. Началась борьба за освобождение Украины. На Центральном и Северо-западном участках оккупанты выброшены из Курской и Орловской областей.
Но враг еще силен. Война в самом разгаре. Огромная территория Советской Родины оставалась под пятой фашистских палачей.
В марте 1943 года меня вызвали на беседу. Вошел в кабинет. Передо мной сидел человек лет сорока, с густыми черными бровями, прямым, резко очерченным носом. Лицо озабоченное, в глазах светились беспокойные огоньки.