Кроме того, Виктору Петровичу Александрову нужно было заботиться и о том, чтобы укрепить доверие оккупационных властей к леснику, а здесь без «достоверных» сведений и вещественных доказательств не обойдешься…
Как-то Александр Маник доложил шефу, что, обходя лес, встретил человек пятнадцать неизвестных. Были они вооружены и с лопатами. Застал их за подозрительной работой: откапывали заброшенный старый колодец. Это на просеке, которая выводит на лапушнянскую дорогу. «Они предупредили меня, — закончил Маник, — что если я донесу немцам или жандармерии, мне будет плохо…» Шеф отметил на карте указанное Маником место и сказал:
— Ничего они тебе не сделают, — ты же пришел не к немцам и не к жандармам, а в лесничество «по своим делам».
Он приказал Манику выйти из кабинета и подождать. Сидя в приемной, Маник слышал сквозь неплотно притворенную дверь, как шеф с кем-то долго разговаривал по телефону, потом к лесничеству подъехала машина, из которой вышел немец и проследовал в кабинет. Как только он уехал, Маника вызвали.
— Тебе задание, — сказал шеф, — проследи, когда они там закончат откапывать колодец, и высыпи туда содержимое этой коробочки. Поручает тебе это сам господин генерал…
В следующий приход Маника к шефу не пустили, а велели немедленно идти в жандармерию. И первое, что спросили там, — о коробочке.
— Ты высыпал?
— Так точно, вчера при обходе квартала.
— Врешь.
— Проверьте…
Жандармский локотенент побагровел, схватил лежавший на столе стэк и наотмашь ударил Маника по лицу. Рассеченная губа засочилась кровью. Лесничий оторопело смотрел на жандарма. Приложил платок к губе. А жандарм орал, словно не он ударил человека, а его самого полоснули.
— Снюхался с ними? Мы все знаем…
Он кричал истерично, а Манику становилось ясно, что толком им ничего не известно, но, видимо, подозрения какие-то возникли. Откуда бы это? Вроде бы все он делает осторожно, как всегда. Случалось, забредали немецкие патрули. С ними не страшно: поднесешь по стаканчику и выпроводишь. Однажды ночью нагрянули немцы, а в доме как раз ночевала Катюша-партизанка. Все обошлось… И тут Маник подумал о Баркаре. Есть такой в Сарата-Галбенэ, подальше бы от него… Никогда не приходил, а теперь повадился, в приятели набивается. Вспомнился его последний приход. «Бунэ зиуэ. Кум трэешть?» Ничего, спасибо. Постояли, покурили. Собрался уходить — попросил воды напиться. Поднес кружку к губам и спрашивает: «Не отравленная?» «Бог миловал», — спокойно ответил Маник. А Баркарь наклонился к уху лесника и говорит: «Ходят слухи, что партизаны начали колодцы травить. До чего обнаглели, а? Надо в оба смотреть»…
Только теперь, стоя перед орущим жандармом, Маник сообразил: ой, неспроста ходит этот Баркарь…
В тот же вечер, найдя в известном ему месте партизанский караул, Маник попросил провести его к Александрову.
Командир отряда встретил его дружеским рукопожатием. «Хорошо, что пришел, — сказал он. — Сейчас у нас вроде общего собрания будет. Приглашаю официально…»
Впервые Маник присутствовал на таком собрании партизан. В овраге неподалеку от становища собрались представители отрядов, действовавших в данном районе. Были здесь командиры отряда «За честь Родины» Костылев, отдельной диверсионно-разведовательной группы Алмазов, его комиссар Солодовников, начальник штаба отряда имени Кутузова Катюша Юшко и другие. В сумерках, сгущавшихся над оврагом, Маник едва различал знакомые лица партизан и среди них своих земляков, за которых он ручался перед командирами.
Из докладов командиров вырисовывалась общая картина партизанской борьбы с фашистскими захватчиками в кодрах. Отряды, обосновавшиеся в ганчештских лесах, контролируют территорию радиусом 35–45 километров. С местным населением установлены прочные дружеские связи. В партизанские отряды добровольно вступили жители Логанешт, Ульмы, Стольничен, Чучулен, Кристешт, Ниспорен, Варзарешт, Сарата-Мерешен, Ниморен, Лозово и других сел. В них имеются связные и разведчики, налажены явки, намечены дома, где можно укрывать и лечить раненых, работают организаторы по сбору и закупке продовольствия.
Удары партизан по врагу становятся день ото дня все ощутимей. Благодаря хорошо поставленной разведке с помощью местного населения удается успешно устраивать засады и наскоки на отдельные подразделения противника. Так, например, только 13 июня в засаде на шоссе Лапушна — Ганчешты (это докладывала начальник штаба отряда имени Кутузова Катюша Юшко) уничтожено более 20 оккупантов. В тот же день на дороге Болчаны — Сарата-Мерешены был подбит немецкий мотоцикл, а мотоциклист уведен в лес. Вечером того же дня группа, которую водила в засаду сама Катюша Юшко, на дороге Лапушна — Болчаны отправила на тот свет 12 фашистов. В этой стычке была ранена Катюша. Ночью ее переправили в домик к леснику Манику, где она и находилась в течение двух недель до выздоровления. В июне совершено еще три нападения на гитлеровцев, убито 20 фашистов.