В своих письмах к автору бывший комиссар отряда Можжухин вспоминает о напряженных днях перед тем, как партизаны встретились с наступавшими частями Красной Армии.
Перед отрядами, действовавшими на территории нынешнего Котовского района, стояли две задачи: взорвать мост через Прут у Леушен и перерезать асфальтированную дорогу Кишинев — Хуши, когда немцы начнут отступать. «Задание получили 19 августа, — вспоминает Владимир Можжухин, — а на следующий день радист в лесу принял из УШПД радиограмму о начале наступления 2-го и 3-го Украинских фронтов. Партизанский центр призывал всеми силами помогать громить фашистов».
Одна группа немедленно двинулась к Пруту, а остальная часть отряда с присоединившейся группой Алмазова направилась к дороге Кишинев — Хуши. «Когда мы к ней подошли, — пишет Можжухин, — то увидели усиленное движение по ней в оба конца. Выполнение задачи затруднялось еще и тем, что немцы срубили лес вдоль шоссе по сто метров шириной с каждой стороны, боясь партизанских действий. Но приказ надо выполнять».
Посовещавшись с товарищами, Александров разделил отряд на две части. Одна группа бойцов, которую он возглавил сам, дождавшись ночи, пересекла дорогу. Другая, с которой были Алмазов и Можжухин, осталась на месте. Позицию выбрали как раз перед крутым спуском в сторону села Лапушна.
Весь следующий день 21 августа партизаны просидели, притаившись в кустарниках, так и не сделав ни одного выстрела: Александров не подал сигнала к выступлению. Смотри на противника, безнаказанно убегающего на запад, провожай его глазами и не смей угостить пулей — это для рвавшихся в бой партизан было поистине непосильным испытанием. К тому же строжайше запрещено курить и лишний раз подниматься с земли, чтобы не обнаружить себя. Сдерживали себя мыслью о том, что командир поджидает наилучшего момента, когда на дороге скопится как можно больше фашистов, и такой ситуации, при которой внезапный удар создаст основательную пробку.
Прошел весь длинный день и ночь и еще чуть ли не половина следующего дня 22 августа, когда, наконец, как говорит Можжухин, «немец повалил дураком». Над дорогой разорвалась пущенная Александровым ракета. В тот же миг обе партизанские группы открыли яростный уничтожающий огонь. Застигнутые врасплох, немцы в панике заметались как ошалелые. Это было необыкновенное зрелище! Насколько просматривалась дорога, вся она оказалась запруженной высокими немецкими автофургонами и прочей техникой по четыре и по пять в ряд. Некоторые группки гитлеровцев, обойдя «пробку», пытались опрокинуть и рассеять партизан, но меткие очереди буквально скашивали цепи противника, и, падая на дорогу, вояки фюрера еще больше закупоривали ее. Подожженные партизанами машины запылали десятками факелов…
«Выполнив задачу, вспоминает Можжухин, мы двинулись к домику лесника, рассчитывая, что немцы будут искать для отхода проселочные обходные дороги. Так оно и вышло. Утром немецкие разведчики-мотоциклисты проследовали через хорошо нам знакомую поляну, на которой стоял домик лесника, а следом за ними двинулось и целое подразделение. Пропустив разведчиков (их на выходе из леса к Сарата-Мерешенам уничтожил наш радист Вася Любушкин), мы повели огонь с очень близкого расстояния и почти полностью уложили всех, кто шел в голове колонны. Остальные бросились вспять».
Отряд Александрова, сохраняя боевые порядки, двинулся в Логанешты, которые уже были освобождены нашими частями. Там, в Логанештах, соединившись с регулярными войсками, отряд и закончил свой партизанский почти полугодовой рейд. Вскоре вернулась и группа, ушедшая с заданием на Прут. Мост она взорвать не успела — наступающие войска опередили ее. Всесокрушающей стальной лавиной Красная Армия устремилась на запад.
Погожим апрельским днем мы мчались на юрком «газике» по дороге из Котовска в Сарата-Галбенэ. Сегодня, увы, в урочище Бабеняса по воздуху не попадешь. Партизанские «аэродромы», разумеется, давно закрыты, а открывать авиалинию из Кишинева на Котовск нет никакого смысла — тридцать шесть километров асфальтированного шоссе, отделяющие столицу республики от районного центра, автобусы и такси преодолевают быстрее, чем успеешь просмотреть газету. С нами в машине находился Илья Григорьевич Брынзей, сторож Котовской районной больницы, вызвавшийся быть нашим проводником по партизанскому лесу.