Среди шума и пулеметной стрельбы вдруг вскинулись ликующие крики бойцов:
— Сбили, сбили гада!
Объятый пламенем фашистский самолет, оставляя за собой шлейф дыма, недалеко от нас врезался в землю. Бойцы, забыв про опасность, выбежали из укрытия и криками «ура!» встретили первую нашу боевую победу.
Но наша радость была омрачена. Летчик второго самолета решил отомстить, спикировал на пулеметную установку и несколькими очередями повредил мотор машины, тяжело ранил наводчика Арутуняна, сбившего фашистский самолет.
Как ни старалась наш полковой врач Мария Ивановна Сидоренко спасти жизнь нашего первого героя, ее усилия были безуспешны. Через несколько минут товарищ Арутунян скончался.
Недалеко от дороги появился небольшой холмик, любовно укрытый свежей травой и ветками, а в изголовье на небольшом кусочке фанеры надпись: «Пулеметчик Арутунян, сбивший немецкий самолет 23 июня 1941 г., пал геройской смертью».
Троекратным залпом из винтовок и пистолетов простились мы со своим боевым товарищем, дав клятву отомстить врагу за его смерть.
Первые бои. Дивизия прибыла в район боевых действий поздно вечером 23 июня. К этому моменту противнику вновь удалось форсировать в двух местах реку Прут и занять населенные пункты Герман и Скуляны. Прибудь мы раньше на несколько часов, этого могло бы и не случиться.
Согласно приказу командира дивизии, полк занял оборону по западной опушке леса в районе Валя-Русулуй восточнее села Герман. Справа занял оборону 71-й полк, а слева находился 35-й полк.
Длительный марш без отдыха и сна дал о себе знать. Прибыв в шестую роту, я застал такую картину: почти вся рота спала, никаких окопов и огневых позиций для пулеметов никто и не думал рыть. Я потребовал от командира роты лейтенанта Острякова и политрука Горюнова навести порядок. Оба недоуменно пожали плечами.
— А зачем нам, товарищ комиссар, окопы? Мы ведь не собираемся здесь сидеть. Завтра будем наступать, разгромим переправившихся немцев, и конец войне.
Почти всю ночь нам пришлось находиться в подразделениях, организовывать оборону, наводить порядок. Только под утро удалось прилечь, но сон был недолгим. Часа в четыре дежурный по штабу лейтенант Лебедев разбудил меня и капитана Бороднюка.
— Прибыл офицер из штаба дивизии с боевым приказом, — доложил Лебедев.
Было раннее безоблачное утро. В роще звонко распевали птицы. На берегу реки, утопая в зелени садов, лежали села Герман и Скуляны. Покой. Тишина. Даже не верилось, что двое суток на нашей земле бушует война, неся с собой смерть и опустошение.
Боевым приказом полку ставилась задача: частью сил совместно с подразделениями 71-го полка уничтожить переправившегося противника в районе села Герман, а главными силами оборонять занимаемый участок, подготовив контратаки в направлениях Скулян и Коючен.
Мне, как и всем офицерам полка, впервые приходилось решать боевую задачу. От того, насколько правильно мы примем решение, зависел успех боя. Надо было сохранить десятки, а может быть, и сотни жизней людей.
— О чем размечтался, комиссар? — услышал я знакомый голос позади себя.
Я поднял голову. К дереву, возле которого мы сидели, подходил заместитель командира дивизии по строевой части полковник Гончаров. Я встал, с облегчением вздохнул и улыбнулся.
— Отчего это так весело тебе?
— Оттого, что вы приехали, товарищ полковник. Если бы вы знали, как трудно нам сейчас.
— Знаю, — перебил меня полковник, — поэтому и приехал к вам, чтобы помочь распределить силы, пока нет полковника Сафонова.
Вскоре прибыли командиры подразделений. Полковник Гончаров поставил каждому задачу, уточнил время и сигналы наступления, дал указания штабу полка по управлению боем. Все это заняло не больше 20–25 минут.
В семь часов утра 24 июня по сигналу красной ракеты три стрелковых роты открыли летопись боевого пути нашего 256-го полка. Без танков, без артиллерийской подготовки, под прикрытием одной минометной роты, батареи 76 мм пушек и пулеметного огня, с винтовками наперевес, с горячими сердцами в груди двигались цепи бойцов навстречу противнику, который за ночь сумел укрепиться и переправить артиллерию и минометы.
Мы стояли недалеко от рощи, на небольшой высотке в отрытой наспех щели, и наблюдали за движением рот. Как будут вести себя бойцы и командиры в первом бою? От этого во многом зависела дальнейшая боеспособность полка. Люди шли во весь рост, как на учениях, пренебрегая маскировкой, не обращая внимания на пулеметный огонь противника. Многие командиры и политруки шли впереди своих подразделений, как на параде.