— Ты идешь оборонять важный плацдарм, — сказал полковник. — Назад пути нет — позади Днестр. Тебе предстоит отразить не одну и не две танковые атаки. Их будет много… Вот так, Григорий Зотович, иди — и стоять твоей батарее насмерть!..
Ивакинская батарея стояла насмерть.
Накануне боя я был у Ивакина, видел, как готовились артиллеристы. Они превратили свои огневые позиции в хорошо укрепленный форпост. Гвардии капитан Ивакин по-хозяйски осматривал каждый орудийный расчет, проверял запас снарядов.
— А где же еще один ровик? — придирчиво спросил он одного из командиров орудия. — Запомните, сержант, стоять будем здесь, пока не победим. Драться придется не только снарядами — пулеметами, автоматами, гранатами.
Незадолго до рассвета вернулись разведчики, всю ночь продежурившие у переднего края немцев. Ходившие с ними саперы проверили наши минные поля и установили противотанковые мины.
Мы готовились к большому бою.
…Утром берег заволокло густым туманом. Все кругом замерло, даже выстрелов не слышно. Когда туман рассеялся, все увидели на гребне высоты фашистские танки.
И началось. Шквалы артиллерийского и пулеметного огня обрушил на нас враг. Потом пошли танки. Вот они все ближе и ближе…. Раздались залпы батареи Ивакина. Один, потом другой танк вышли из строя. Остальные приостановились и стали бить из своих пушек по батарее.
Мы насчитали более двадцати танков. Вот уже снаряды рвутся на огневых позициях батареи.
— Бейте их, выдержим! — кричал Ивакин.
На батарее кипела работа. Ящики со снарядами подносили безостановочно, потоком. Санинструктор — молодой коммунист гвардии сержант Шевцов — успевал не только перевязывать раненых и уносить их в укрытие, но и подносить снаряды к орудиям.
Вскоре вспыхнул еще один танк: его подожгли командир орудия Федосов и его наводчик Таран. Капитан Ивакин доволен. Но спустя несколько минут орудие Федосова умолкает от прямого попадания вражеского снаряда. Федосов и Таран взрывной волной отброшены в окоп. Они ранены, и все же с огневых позиций батареи уходить отказываются. На них кричит, надрываясь, санинструктор Шевцов, но в ответ лишь одно:
— Не приставай! Видишь, батарею нельзя оставить!
Появляется немецкая пехота, затем из шести бронетранспортеров выскакивают автоматчики.
Батарея Ивакина не молчит. Она бьет по врагу точно, в упор. Орудиям вторят минометы батареи Уманского.
Вражеская пехота остановилась, залегла, а потом повернула назад, вслед за ушедшими в укрытие бронетранспортерами.
Снова показались немецкие танки. Их появление сопровождалось огневым налетом шестиствольных минометов. Они били по стыку наших батальонов, на батарею Ивакина.
Потом воздух оглашается страшным воем пикирующих на батарею «юнкерсов». Их — пятнадцать, каждый по очереди проносится над батареей, сбрасывая сотни килограммов смертоносного металла.
Но батарея стоит.
Внезапно появились наши краснозвездные истребители. «Юнкерсы» ушли.
В четырнадцать ноль-ноль орудие старшего сержанта Тузикова подожгло второй немецкий танк. Но тут же умолкло, разбитое вражеским снарядом. Тяжело раненного Тузикова унесли санитары.
От ивакинской батареи осталось всего лишь одно орудие гвардии сержанта Сильтяева. От его снаряда загорелся еще один танк.
Целых два часа вел Сильтяев неравный поединок. На орудие сыпались десятки снарядов, но Сильтяев дрался.
Разрывы скрыли от глаз героя и его орудия. Затем все утихло. Мы увидели развороченную пушку. Через несколько минут Шевцов сообщил: Сильтяев убит.
…Нет отважной батареи. Капитан Ивакин докладывал вечером по телефону: «…Мы потеряли тринадцать человек. Четверо убиты, девять ранены. Выбыли все командиры и наводчики…»
— Ах, черт побери, — произнес он, — какие хлопцы были!
На могиле своих верных друзей, с которыми прошел от Дона до Днестра, этот мужественный, обстрелянный артиллерист плакал как ребенок.
А наутро все пошло своим чередом.
— Надо подбитые пушки к берегу вывезти, — беспокоился Ивакин. — Командир полка обещал ночью переправить сюда одно, а может, и два орудия. Снаряды у меня есть…
— Будем бить вдвоем, — тихо сказал политрук батареи Галашов.
…Этой ночью переправа была особенно оживленной. Пришли сюда с «Большой земли» и два орудия для Ивакина. Саперы получили много противотанковых мин. Прибыли боеприпасы, продовольствие, табак. Плацдарм готовился к новой битве.
«На плацдарме все в порядке!» Так я и доложил командиру нашей 4-й дивизии генерал-майору К. Д. Парфенову.