— Все не так, как докладывается, — заявил он. — У противника не может быть здесь столько сил, и не может он так располагаться.
Мои сведения вызвали недоверие и у остальных членов армейской опергруппы, особенно у генерала Репина. Дав мне два часа на уточнение данных о противнике на правом фланге нашей дивизии, генерал Репин предупредил меня, чтобы через два часа я был готов заново доложить свои соображения.
Перепроверка показала, что каких-либо изменений в составе сил противника и его расположений в течение суток не произошло.
К вечеру нас — полковника Соколова, полкового комиссара Мельникова и меня — вновь пригласили в армейскую группу. На этот раз, чтобы принять решение на бой. Когда мы явились, то там уже были командир, комиссар и начарт 30-й дивизии, а также командир и комиссар 522-го армейского гаубичного артполка БМ (большой мощности), переместившегося на нашу полосу вместе с частями 30-й дивизии.
Генерал Репин, объявив, по какому случаю он собрал нас, приказал мне доложить данные о противнике на правом фланге нашей дивизии, сказав при этом:
— Из опыта нам известно, что артиллеристы лучше знают сведения о противнике. Ведь чтобы стрелять, им надо видеть его.
Я доложил тогда, что в ходе боев за предыдущие пять суток на левом берегу Днестра установлено наличие двух пехотных дивизий противника с танками и артиллерией. К исходу 26 июля основная масса этих сил сосредоточилась в лесу и в балке — в 4—6-ти километрах северо-восточнее и севернее села Мал. Колосово, а днем на территории колхоза им. Калинина появился пехотный полк противника без артиллерии.
Полковник Соколов подтвердил эти сведения, и они легли в основу решения, принятого генералом Репиным.
Последний же нашел целесообразным нанести главный удар севернее Мал. Колосово двумя наступающими навстречу друг другу группами, расчленить силы противника и уничтожить их по частям, а вспомогательный — по пехоте, сосредоточившейся в колхозе им. Калинина.
Начало наступления было назначено на утро 28 июля. В оставшееся время в частях велась рекогносцировка местности, доразведка дислокации противника, перегруппировка сил, занятие исходных для атаки рубежей, подвоз боеприпасов.
На рассвете 28 июля, после тридцатиминутной артподготовки, части 30-й и 95-й стрелковых дивизий перешли в наступление в сопровождении артиллерийского и минометного огня. Фашисты оказали упорное сопротивление, но наступавшие части все же имели тактический успех; к середине дня разрыв между группами, наступавшими друг другу навстречу на главном направлении, был сокращен с десяти до двух километров. 90-й стрелковый полк выбил пехоту из усадьбы колхоза и отбросил ее.
Вражеская авиация подвергла бомбардировке боевые порядки наших войск, особенно артиллерийские позиции. Противник подтянул свежие силы пехоты с танками, сумел перейти в контратаку, отбросил назад 35-й стрелковый полк 30-й стрелковой дивизии, наступающей с севера, создал угрозу выхода в тыл 90-му стрелковому полку и тем заставил последний отойти назад. Приостановилось продвижение частей и южной группы. 522-й армейский гаубичный и 121-й гаубичный артполки израсходовали почти все снаряды, мало их осталось и в других артчастях. Стало очевидным, что поставленная задача невыполнима. Поэтому генерал Репин приказал командиру и комиссару 30-й дивизии немедленно вывести из-под удара 35-й стрелковый полк и тылы дивизии. В ночь на 29 июля они покинули Шипку. Начарт армии генерал С. Н. Кузнецов в свою очередь приказал командиру 522-го артполка следовать в направлении на город Николаев, а командиру 121-го гаубичного артполка вывести полк в тыл, оставив на позициях столько батарей, на сколько хватит снарядов. Однако в полку их осталось не более ста, поэтому на огневой позиции оставили только одну батарею, остальные же, выйдя из боя, расположились на хуторе в двух километрах южнее села Шипки. Утром 29 июля армейская оперативная группа также покинула Шипку.
Так закончилась попытка в июльские дни 1941 года восстановить фронт южнее Дубоссар. Тут, к слову сказать, и обнаружилось, что для проведения подобных операций нужно привлекать значительно большее количество артиллерии и обеспечивать ее боеприпасами по нормам, обязательно прикрывать район авиацией. Но, увы, всего этого тогда не было. И все же удар, нанесенный противнику 28 июля, вынудил его изменить направление своих действий, он начал развивать свой успех в северо-восточном направлении — на город Ананьев. Это была, как потом выяснилось, еще одна наша маленькая победа, обошедшаяся врагу большими потерями. Именно поэтому 29 и первая половина 30 июля прошли относительно спокойно: на правом фланге нашей дивизии противник активных действий не предпринимал. Но бои шли, шли где-то далеко на северо-востоке — в направлении на Ананьев. С той стороны до нас доходили далекие артиллерийские выстрелы. Зато на левом фланге днем, 29 июля противнику был нанесен ощутимый удар артиллерией боеучастка. А дело было так.