Прошло еще несколько секунд. До цепей гитлеровцев осталось около ста пятидесяти метров. Видны лица фрицев. Все в касках. Размахивая руками, они что-то орут. Из наших траншей раздалось несколько одиночных выстрелов. Сердце колотится от напряжения, во рту становится сухо. Пора! Оглядываясь в сторону связных взводов и пулеметчика Я. Синько, во весь голос подаю команду:
— По фашистам, огонь!
Шедшие в первых рядах упали как подкошенные.
Другие, пробежав несколько метров, залегли, открыли огонь из автоматов и бросили несколько гранат, но они разорвались далеко от нас. Основная же масса гитлеровцев повернула назад.
С бровки рва спрыгнул к нам связной: «Комбата Златогорского контузило!» И передал указание от его заместителя лейтенанта Сухого: «Ни в коем случае не отходить».
Не прошло и 30 минут, как начался артналет на позиции нашего и второго батальона. Снаряды и мины взрывались во рву и траншеях, строчили пулеметы. Потом опять появились танки. На ходу ведя огонь, они выстроились веером. К окопам нашей роты двинулись «тигры» и два самоходных орудия, остальные пошли на левый фланг. За танками шла густая цепь пехоты.
Наши воины притаились, истребители танков с гранатами в руках приготовились к схватке.
И когда «тигр» приблизился, рядовой из второго взвода Константин Кондратенко выскочил из рва и пополз навстречу. Расстояние сократилось до пятнадцати метров. Тогда он приподнялся и бросил гранату прямо под гусеницу танка. И тут его сразила автоматная очередь. Смертью храбрых пал наш товарищ, 19-летний воин с кировоградщины, пролил кровь за освобождение молдавской земли.
Танк по инерции прошел несколько метров и закрутился на месте, сделав почти полный оборот, затем накренился на бок.
Члены экипажа пытались выскочить из машины, но наши стрелки были наготове. Парторг роты Киселев подобрал двух солдат, метко бросающих гранаты, и с ними вместе метнул в ту сторону несколько «лимонок». Так было покончено с гитлеровцами, притаившимися возле танка.
Жаркий бой развернулся на других участках. «Тигры» и самоходки вплотную подошли к траншеям IT начали «утюжить» их гусеницами.
Взвод младшего лейтенанта Насырова из третьей роты нашего батальона оказался зажатым с двух сторон. Воины сражались стойко, до последнего. Когда фашисты приблизились к Насырову, он бросил под ноги последнюю противотанковую гранату. Были убиты сразу семь человек.
Запылала вражеская самоходка на участке второго батальона. Оставив несколько десятков убитых и раненых, гитлеровцы отошли.
Всего враг потерял три бронеединицы, около сотни солдат, однако не отказался от своих намерений. Вражеские танки, отойдя в лес, пополнили свои боекомплекты, вышли к опушке и снова открыли огонь из своих орудий. До наступления ночи гитлеровцы еще два раза пытались сбить нас с вершины Каушанской горы, но, понеся потери в живой силе, откатывались назад.
Вечер 20 августа. От усталости люди еле держатся на ногах. Принесли ужин и обед вместе, но бойцы мало реагируют даже на запах пищи, уткнувшись в свои ячейки, засыпают.
Южнее полосы наступления нашего 68-го стрелкового корпуса всю ночь был слышен гул моторов. Оказалось, что на участке наступления 37-й армии в образовавшийся прорыв пошли части 7-го механизированного корпуса. Узнав об этом, воины обрадовались: все были уверены, что и мы начнем преследовать противника. Однако прогнозы не оправдались. На этом участке наша 93-я стрелковая дивизия вела ожесточенные бои еще двое суток. Только к утру 23 августа был разгромлен вражеский гарнизон, засевший в крепости и в Бендерах.
В одном из боев мой ординарец Григорий Шиндрик закрыл меня от вражеских пуль. На гранитной плите воинского мемориала в Бендерах теперь высечено его имя. Выполняя последнюю просьбу моего друга, я написал письмо его жене — Марии, Трофимовне и рассказал о его последних днях.
Мы продолжали штурмовать курган Суворова, когда получили сообщение, что с фланга, из-за бугра, выходит на нас рота фашистов.
— Первому взводу вперед к балке! — скомандовал я.
Со старшим сержантом Ф. Гусевым выскочили из траншеи. Чем ближе приближались к балке, тем яснее становился звук выстрелов.
На вершине показалась вторая группа вражеской пехоты, спешившей на помощь своим. Но открыли огонь наши пулеметчики, заставив фрицев лечь. Преодолев бугорок, наша цепь вышла к балке, где уже завязалась рукопашная схватка.
Внезапный удар ощеломляюще подействовал на фашистов. Те, кто попытался убежать из балки, попали под огонь станкового пулемета младшего лейтенанта Осьмакова. Наступила тишина. Только наверху, на бугорке, частыми короткими очередями стреляли наши пулеметы, ведя огонь по отступающим фашистам.