Младший лейтенант Подуст остановил выбор на рядовом своей заставы П. Панове и рядовом из комендатуры П. Бородине. Петр Панов был волжанином, из большого села близ Сызрани, родился и вырос в крестьянской семье.
Как все крестьянские дети, рано привыкший к труду, Петр и службу на границе воспринимал и исполнял, как необходимый и важный труд, стал отличником боевой и политической подготовки. В общем, был одним из тех бойцов, которые обычно составляют костяк заставы, взвода, роты. В отделении был вторым номером ручного пулемета, отлично стрелял и из винтовки.
Получив боевую задачу и условившись о сигнализации, Петр и его товарищ, прихватив ручной пулемет и коробку с дисками, поползли к дзоту, до которого было метров шестьдесят-семьдесят. Но какие это были метры! Еще вчера их можно было не брать в расчет, а сейчас они неимоверно растянулись, стали гораздо длиннее мирных километров. Каждый сантиметр мог быть последним. Неприятель беспрерывно бил из пушек, минометов, а особенно плотной была ружейно-пулеметная стрельба, пули срезали траву, ветки и листья кустарников.
Прижимаясь к земле, скользя друг за другом по левой обочине дороги, пограничники успешно достигли блокгауза, который оказался пустым. Забравшись в него, облегченно вздохнув, быстро изготовились к ведению огня. Петр выбрался за восточную стену и стал подавать условный сигнал, поднимая на штыке фуражку. Но ответа не последовало.
Бойцы поняли, что надо рассчитывать только на свои силы, и продолжали наблюдать за продвижением вражеской группы.
До нее оставалось метров 120–130. Решили подпустить поближе.
— Ну, теперь пора, — сказал Петр. Он тщательно прицелился в самую гущу врагов, длинной пулеметной очередью сразил сразу 6–7 солдат.
— Стоп! — выдохнул Панов. — Сделаем перерыв. Побережем патроны, кто знает, сколько пробудем здесь.
Потом опять раздались очереди пулемета и выстрелы винтовки. Потеряв еще несколько человек убитыми, гитлеровцы залегли. Во время наступившей паузы Петр сменил опустевший диск, Бородин дозарядил винтовку, оба пододвинули поближе гранаты.
Более полутора часов вели неравный бой двое пограничников. Получив отпор, фашисты отступили. Минут через десять бойцы решили вернуться и доложить командирам о результатах вылазки. Отсиживаться в тиши блокгауза они посчитали неправильным и ненужным. Кроме того, допускали, что основные силы застав могли отойти к востоку, тогда они окажутся в дзоте, как в мышеловке.
У самого наблюдательного пункта пограничников встретил военком погранкомендатуры старший политрук М. М. Яценко. Ветеран-пограничник Михаил Митрофанович был для бойцов и командиров образцом настоящего комиссара, человеком высоких партийных и деловых качеств, твердой большевистской воли.
Узнав от Панова о результатах вылазки в блокгауз, он похвалил воинов за смекалку и сказал, что необхот димо взять ящик с патронами и доставить его на правый фланг обороны, где боеприпасы были на исходе.
Примерно на половине пути неведомо откуда примчался заставский пес Дин, огромный, лохматый.
Обескураженный, напуганный, сбитый с толку происходящим вокруг, Дин искал защиты у людей. С радостным лаем бросился он к Петру, беспрерывно прыгал возле него, махал, как маятником, большим пышным хвостом, унизанным репьями. Петр и сам растрогался неожиданной встречей. В этот момент неподалеку раздался грохот. Петра обдало тугой обжигающей волной, он ощутил тяжелый, тупой толчок в голову, вроде удара боксерской перчаткой. Все сразу закружилось, поплыло, и он рухнул на траву.
…Сколько времени он пролежал, Петр не знал; ему показалось, что забытье длилось несколько мгновений. Забыв об опасности, поднялся на ноги. «Живу!» И тут его взгляд наткнулся на что-то лежащее неподалеку: это был Дин, вернее, что осталось от него. «Бедный, глупый Дин! И почему ты меня не послушался и не убежал отсюда?» — горько подумал пограничник. Присмотревшись, он понял, не будь рядом Дина, все, что выдал снаряд при взрыве, досталось бы ему. Выходит, Дин спас его…
В это время обстановка у границы изменилась. Лейтенант Ветчинкин с разрешения капитана Персикова приказал бойцам отползти на несколько десятков метров назад. Тут к ним присоединился и Петр.
Увидев его, М. Яценко забеспокоился:
— Панов, вы ранены? Подползайте ко мне.
Он внимательно осмотрел рану на его лбу, в которой застрял солидный стальной осколок. Попытался вытащить его руками, но тот не поддавался. Тогда военком ухватил его зубами и, осторожно раскачивая, выдернул. Разорвав свою нательную рубаху, Яценко забинтовал голову бойца. Потом осмотрел рану на его щеке и махнул рукой — сама заживет.