Наш «Айваз» 3 июля жил своей обычной жизнью. Все цеха работали. Завком и вся масса рабочих бережно охраняли от разрушения налаженное производство гиганта — будущее рабочее наследство.
Но вот часов в 9 утра пришли в завком человек 5 солдат 1-го пулеметного полка, здоровых ребят, обвешанных пулеметными лентами. Справившись, большевики ли в завкоме, они потребовали передачи им свободных грузовиков и созыва общего собрания, чтобы пригласить рабочих присоединиться к выступлению полка. Завкомщики согласились дать им грузовики, но в собрании отказали. Пулеметчикам заявили что надо иметь на выступление указание партии, указали также, что разрозненные выступления могут только ослабить рабочий класс. Пулеметчики не стали настаивать на собрании, но заявили, что партия вряд ли откажется присоединиться, потому что они, пулеметчики, идут на Временное правительство под большевистскими знаменами. Говорила же партия о власти Советам, так доколе же ждать?.. Силы достаточно… Надо поэтому смести это гнилое буржуазное правительство.
Уехали на грузовиках. Но вскоре весь завод узнал о посещении пулеметчиков. Рабочие зашумели, начали бросать работу и собираться в заводском дворе. Через час пришло распоряжение райкома быть в боевой готовности, но не выступать без приказа и послать делегатов на общегородскую конференцию На созванном общем собрании завода были большие споры. Многие высказывались за немедленное выступление, но все же большинство согласилось с тем, что разрозненно действовать нельзя и опасно и выбрали всей массой делегатов на общегородскую конференцию партии большевиков.
В стороне, у завкома, выстроилась Красная гвардия. Пока шла перекличка, начальнику Красной гвардии, только что вернувшемуся из Франции, рабочему Воробьеву [3] приходилось разрешать пристраиваться к шеренге все новым рабочим, не состоявшим ранее в отряде, но успевшим сбегать домой за оружием или вытащить из-под верстака винтовку. Никто не расходился домой. Мало того, на завод собрались и остальные 2 смены, и заводский двор кишел народом весь день. Ждали приказа и были наготове.
Общегородская конференция заседала в длинном неуютном мраморном зале дворца Кшесинской, где еще недавно любовница Николая танцевала в домашней обстановке перед царем. Только что ушли из дворца пулеметчики, убеждавшие большевиков немедленно присоединить массы рабочих к их восстанию. Спорили. Многие настаивали на общем и немедленном вооруженном восстании и немедленном свержении Временного правительства. Наконец заговорил маленький, щуплый Володарский, которого жадно слушали. Сила ума, убеждения, искусство речи этого человека действовали на всех неотразимо. Он увлекал слушателей своим размахом и ясностью мысли, своими точными, нужными большими словами и сам рос в глазах слушателей в большого сильного вождя революции, каким на самом деле и был пламенный, стойкий революционер т. Володарский.
Решили, что восстание преждевременно, но что революционное движение пулеметчиков надо усыновить, спасти его от разгрома и перевести все выступления на рельсы сильного общего рабочего и солдатского выступления.
Когда я вечером вернулся с конференции, то все новости о положении и постановления конференции были поняты всей рабочей массой и одобрены. Высказывались лишь опасения, удастся ли избежать кровавого столкновения с Временным правительством. Красная гвардия завода попрежнему была в боевой готовности. В течение дня и потом ночью высылались дозоры, взявшие под наблюдение все улицы вокруг завода. Это привело к тому, что вся Выборгская сторона оказалась в руках и под наблюдением Красной гвардии.
Рано утром 4-го заводы были в сборе и выступили, имея попрежнему Красную гвардию впереди. В противоположность апрельским дням на этот раз связь между отрядами Красной гвардии, дисциплина и организованность были настолько явными, что буржуазия не осмелилась начать военные действия. День 4 июля поэтому прошел довольно спокойно и почти без жертв. Было единство воли, цели и руководства и исходило оно от партии большевиков. Дружины эсеров с утра куда-то ушли к своим районам, и их больше не видали.
Пока заводы стояли у Таврического, делегаты заводов, при содействии тов. Рязанова, проникли с трудом в эсеровский и меньшевистский ВЦИК. Там тов. Лацис и другие принуждены были под напором соглашателей ввязаться в длительный спор о том, можно ли Советам брать сейчас власть в свои руки. В это время Красная гвардия охраняла подступы к кварталам, заполненным рабочими колоннами. Предательские выстрелы из окон и с чердаков на Невском и попытки юнкеров рассеять рабочие колонны у Таврического и потом при обратном движении на заводы — быстро и решительно отбивались Красной гвардией. Красная гвардия охраняла рабочий Петроград от вызова буржуазии на преждевременную и признанную партией невыгодной схватку, рассчитанную на обескровление рабочего класса. В следующие дни Красная гвардия охраняла успешно рабочие районы, и поэтому Керенский со своими юнкерами не проник на Выборгскую сторону. Подготовленная жестокая расправа с рабочими не была допущена; Керенскому пришлось ограничиться разгромом дома Кшесинской, где помещался Центральный комитет партии, и двух типографий. Через несколько дней юнкерами были разоружены, кроме того, пулеметчики.
3
Воробьев — старый большевик, рабочий-айвазовец, бежавший от преследований царской полиции за границу. Один из первых командиров Краевой гвардии. Впоследствии командовал бригадой в 5 Красной армии. Теперь председатель Судотреста.