========== Ремонт ==========
И хотя живут они вместе, они все равно порознь. Настолько порознь, что это даже соседством не назовешь, так, открытая дверь на случай, если Баки вернется. И хотя Баки всегда возвращается, это не потому, что здесь дом. Он возвращается, потому что Стив единственный не метит ему в спину ножом и здесь ему не нужно опасаться за свою жизнь.
Только вот Роджерса такая ситуация не устраивает, и хотя ходит он на цыпочках, когда Джеймс дома, и оглядывает из окна поздней ночью соседние крыши на случай, если… работать стеной, за которую можно спрятаться, это не дружба. Особенно когда стена вот-вот обвалится без ремонта.
========== Весна ==========
Вопреки собственному же холоду, Баки – солнечный свет, ранняя оттепель, лазурное небо, только вот сообщать об этом Джеймсу Стив не торопится, потому что прежний Баки грел, а этот жжет, прежний говорил, а этот жалит словами, прежний любил, а этот просто находится рядом, потому что должен.
Ну и пусть, говорит себе Роджерс, пусть так, не все ведь сразу. Но проходят недели, а Солдат по-прежнему закован в собственную ненависть, как броню, и солнечный свет его слепит, преломляясь сквозь лед, оттепель его февральская, обмачивая – перед морозами, а лазурь неба такая, какая бывает лишь в самых северных краях планеты. И весны там, кажется, не бывает.
========== Секрет ==========
Это подло, гаденько и бьется-жужжит осой, раскалывая виски мыслями перед сном, но Солдат нравится Стиву больше, чем прежний Барнс. Признать этот факт трудно, признаться в нем сродни кощунству, и Роджерс молчит, утаивая свой секрет ото всех и в первую очередь от себя. Даже не от Зимнего, Зимнему нет дела до чужих тайн, все что ему нужно – чтобы Стив был рядом.
Роджерс оправдывает мучающий его секрет тем, что это на благо самого Солдата. И не признается, что счастлив тому, как нуждается в нем теперь Зимний. Так же сильно, как Стив нуждался в Джеймсе. Который всегда прекрасно обходился и без него.
========== Прикрывать спину ==========
- Ты правда идиот, - голос у Солдата едкий, холодный, такой не Джеймса, что Стив отказывается признавать в этом человеке лучшего друга, пусть и глаза на него смотрят те, из прошлого, и лицо у него Баки до мельчайшей из черт. - Разнес по кирпичиками ГИДРу, думая, что этим меня защищаешь. Но те ребята и были моей защитой. Я покрепче многих, но не бессмертен, а сейчас любая пуля, и я мертвец. Некому прикрывать. Тебе спасибо.
И смотрит с таким презрением, такой ненавистью, что будь это Барнс, Стив не раздумывая предложил бы свою защиту. А вот прикрывать спину врага его не учили.
========== Привычка ==========
Его привычка возвращаться и перепроверять бесит половину его знакомых, удивляет вторую и совсем не кажется странной самому Роджерсу. Закрыл ли он дверь? Не оставил ли включенной воду? Или свидетелей и улик при выполнении миссии?
Капитан всегда возвращается, и пусть это вызывает смешки и порой даже недобрые шуточки, на которые Стив всегда ведется, уж лучше так, пусть лучше смеются, видя, как он мечется и волнуется, если забыл что-то перепроверить.
И только Солдат не смеется над его привычкой. Он помнит разбитое тело на дне ущелья, за которым никто так никогда и не вернулся, и понимает, какую вину пытается искупить своими действиями Капитан.
========== Не ранит ==========
Им приходилось бить его, чтобы вытянуть хотя бы слово. Боль вообще хороший способ разговорить кого угодно, и сколько бы Солдат ни крепился, как бы ни пытался казаться каменным, ему было больно, порой даже слишком, и проще было начать говорить, потому что арсенал пыток у ГИДРы был поистине впечатляющим.
Стив не требует от него говорить. И даже если Роджерс обращается к нему с вопросом, он может не отвечать – небывалая свобода без наказания за такой выбор. Поэтому он начинает говорить сам, поначалу скупо, односложно, но постепенно прорывается плотиной по весне, а улыбка на чужом лице оказывается лучшей наградой, поскольку она не ранит.
========== Предательство ==========
Стив думает, что это безумие. Ну не могут же они и в правду… Но они могут. Более того, делают. Солдат утягивает его в какую-то подсобку прямо на задании, вжимая в ледяную стену и целуя так, что все перестает существовать, растворяясь в жадных прикосновениях горячего рта. У его безумия настойчивые ладони, скверный, нетерпеливый характер и глаза - расплавленное серебро радужки с чернильным пятном зрачка, и этого слишком много, чтобы не поддаться.
И Стив поддается каждый раз, хотя знает, что после будет чувствовать себя виноватым. Когда Солдата погрузят в сон после задания, а со стола поднимется Джеймс, не подозревающий о его предательстве.
========== Сентиментальные дамские романы ==========
Каждый раз, когда Солдат исчезает, Стив чувствует себя рыбой в аквариуме, в котором кто-то пробил дыру: вода медленно вытекает, и хотя ее пока достаточно, чтобы не сдохнуть, ощущение, словно он задыхается, не покидает его ни на секунду. Ровно до момента, пока тяжелые шаги не раздаются на лестнице, а после не хлопает входная дверь.
Собственные эмоции при виде Джеймса кажутся ему очень похожими на те, что описываются в сентиментальных дамских романах, только вот Стив никогда не читал ни одного, но все равно готов биться об заклад, что «Хлопнет дверь. Войдешь ты. Оживу я» вполне бы вписалось в каждый аляповатый дешевый томик.
========== Когда тебя нет рядом ==========
«Когда тебя нет рядом, я чувствую себя пустым и ущербным» - память против воли подкидывает Стиву Барнсовы слова из той, прошлой жизни, а Солдат, стоящий перед ним на дрожащих после разморозки ногах, кажется их живым воплощением. Только вот чем дольше фокусируется на Роджерсе его взгляд, тем четче улыбка прорисовывается на бледных губах, становясь в один момент такой прежней, что от подступивших слез Стив перестает видеть окружающее пространство. Лишь чувствует, как привычно чужая ладонь касается его лба, откидывая пряди, а хриплый, словно после долгого сна, голос врезается в уши:
- Тебя не было так долго, что я практически забыл свое имя.
========== Цена мира ==========
Стив знает, что пока что он для Солдата лишь маленькая часть его новой, свободной жизни. Знает, но не перестает надеяться, что однажды сумеет занять больше места, перейдя с позиции «не враг» до самого близкого и нужного человека. Это эгоистично – требовать быть для кого-то всем, но разве Барнс не эгоистичен, забрав у Стива весь мир в обмен на себя?
Хотя чего там… Роджерс сам с радостью отдал бы все и даже больше за возможность быть рядом с ним. И отдавал бы снова и снова, не размениваясь на жалость и прежние привязанности. Потому мир, однажды отнявший у него Баки, теперь стоил немногого.
========== Констатация ==========
Солдат прихватывает Стива за подбородок, сдавливая металлическими пальцами, вынуждает посмотреть на себя. Роджерс уверен: хотел бы раскрошить ему челюсть, сделал бы не раздумывая, но Солдат медлит, не спешит убивать. Глаза у него пустые, равнодушные, и во всей его вздыбленной позе ничего от прежнего Баки, и от этого щемит за ребрами так страшно и беспомощно, что не отводить взгляд у Стива не получается. Он бы с радостью и не смотрел в это чужое и одновременно с этим родное лицо, только кто ему позволит?