Шли дни. Однажды люди, находившиеся в госпитале, услышали шум отдаленной перестрелки. К врачу прибежал запыхавшийся связной я сообщил, что в двух километрах отсюда идет бой. Немцы теснят партизанские заставы в движутся к госпиталю.
Нужно уходить. Госпитальный транспорт стоял наготове. Санитарки быстро уложили раненых на сани. Врачи собрали инструментарий и другое имущество. Звуки боя приближались. Но где же Генька? Несколько человек одновременно начали искать мальчика; еще раз обшарили все землянки, побежали на молочную ферму…
Поиски были тщетными. Раненый, называвший Геньку «сыночком», не мог сдержать слез. Врачи и санитарки не на шутку взволновались, но уже нельзя было терять ни минуты. Госпитальный обоз тронулся в глубину леса. Люди поминутно оглядывались — не покажется ли где ни-будь на тропинке фигурка мальчика. Но нет, позади никого не было…
Генька исчез…
9. Поезд идет под откос…
Генька исчез… Но сейчас он сидел рядом с нами на досчатом полу хижины и возился со своей пулеметной лентой. Мы сгорали от нетерпения услышать продолжение его истории… Трехлетний мальчик в Брянском лесу — это всё равно, что иголка в стоге сена — и всё-таки Генька нашелся. Он снова здесь, среди партизан. Однако рассказ командира был прерван скрипом отворявшейся двери. В комнату вошел человек в короткой куртке. Он устало прислонился к двери.
— Семен, — закричал радостно командир. — как дела?.. Жив, невредим?.. Как мост? Вот это да!.. Сегодня день находок. Сначала Генька, а теперь вот второй подрывник об’явился. Ну, докладывай, Семен!
Четыре дня назад Семен — один из самых изобретательных подрывников среди партизан, получил задание провести диверсию на очень важной для немцев железнодорожной магистрали. Было решено не просто повредить путь, но и взорвать при этом воинский эшелон противника. На каком же месте это лучше сделать?
Немецкие коммуникации уже давно представали воображению Семена в виде нитей, сплетающихся то здесь, то там в большие и маленькие узелки. Обычно принято считать, что такими узлами являются крупные железнодорожные станции. Но с точки зрения психология подрывника эта возникающая в сознании сеть артерий немецкой армян выглядит иначе. Что могут сделать на большой, оживленной и ярко освещенной станций двое, трое партизан, пришедших из леса? Другое дело мосты. Это и есть узелки в паутине вражеских, коммуникаций. Потяни за такой узелок в нужном месте, и десятки нитей бессильно повисают в пространстве.
Но не всякий мост «подойдет» для этой цели. Лучше всего, пожалуй, если он будет стоять на выходе с большой станции. Тогда, разрушив его, можно создать пробку, надежно закупорить движение на скрещения вражеских линий, образовать сосредоточенный об’ект для бомбежки с советских самолетов.
Такой вот мост и «приглядел» себе подрывник Семен. Он был, правда, небольшой, но находился невдалеке от крупной станции П. Семену и его трем товарищам предстояло действовать под самым носом у немцев.
Но не в этом только заключалась трудность операции. Как незаметно подойти к мосту? — вот над чем ломал голову Семен. Мост был перекинут через небольшую речку, собственно, даже не речку, а ручей. Сразу же из-под моста он покидал низкие берега и разливался по обеим сторонам железной дороги. С того времени, как оттаял лед, здесь раскрылось болото, заросшее кустарником, камышом, водорослями. Опоясывая железнодорожное полотно, оно лежало в низине и отлично просматривалось с моста.
Лес обрывался у самого болота, и Семен, взобравшись на сосну, долго глядел на расстилавшуюся перед ним трясину и горбатый мост, близкий, но пока недосягаемый. Притаившись в ветвях дерева, Семен постепенно сосчитал число немецких охранников. Их было здесь десять, одиннадцать — отделение. У сторожевых будок виднелись стволы пулеметов.
— Ну, посмотрели и довольно. Не в театре! — сказал Семен, спрыгнув с дерева и обращаясь к товарищам. — Теперь пойдем к мосту.
Партизаны стянули свои сапоги веревками, сняли с себя всё лишнее и занялись маскировкой. Спустя час, они стали похожими на водяных из страшных сказок. Люди обмотались водорослями, измазали лица зеленоватой грязью, покрыли головы колпаками, искусно сплетенными из тонких веток с листьями. Оставалось герметически закупорить взрывчатку и повесить ее на себя.
…Сумерки. Всё готово. Партизаны миновали группу последних деревьев леса и, опустившись на землю, поползли к болоту. Семен первым погрузился в густую воду, казавшуюся студнем, настолько она была плотной. Раздались всплески и невероятно шумное чирканье болотистой почвы. Эти звуки показались Семену ударами грома. Погруженный по шею в воду, он пристально вглядывался в фигуры часовых на мосту. Нет, немцы еще ничего не слышали.