И вот минеры вбежали на «Голубой мост». За ними идут подносчики взрывчатки. Всё, действительно, идет, как по нотам. Николай Петрович по-хозяйски осматривает мост. Каждый подрывник точно знает, где располагать заряды. Недаром люди изучали каждый метр этого металлического красавца. Группы прикрытия на всякий случай занимают оборону. Быстро и ловко делают подрывники свое дело. Звучит сигнал: «от моста». Проходит несколько минут, я раздается «заключительный аккорд» всей операция. Оглушительный грохот потрясает окрестности. «Голубой мост» перестал существовать. Он взорван в двух местах. Анатолий Петрович посмотрел на часы:
— На две минуты раньше срока!
Рассвет. Подается команда к отходу.
Партизаны издали наблюдают результаты своей работы. Опоры моста, проломив лед, опустились в воду. Важная железнодорожная магистраль больше не будет работать на немцев. Вражеские поезда не пойдут по ней к линии фронта.
…В небе послышалось прерывистое завывание немецкого мотора. Из-за верхушек деревьев показался низко летящий самолет «Фокке-Вульф».
— Вспомнили про мостик! — сказал Анатолий Петрович.
Самолет кружился нал разрушенным мостом, видимо, фотографируя это место. А в это время пулеметчик Николай Т. пристраивал треногу на пенечке.
— У него брюхо бронированное, ничего не выйдет, — говорили вокруг партизаны.
На «Фокке-Вульф», очевидно, заметили группу людей, не скрывшуюся еще в перелеске, и самолет круто взмыл вверх. Раздался треск пулемета. «Фокке-Вульф» сразу же клюнул вниз. Казалось, пулеметчик промазал. Ни дыма, ни пламени не пробивалось из кувыркавшейся в воздухе машины, но она неотвратимо шла к земле я рухнула на огромный снежный сугроб невдалеке от взорванного моста. Партизаны побежали к самолету. Из его кабины выскочили два летчика. Они пытались отстреливаться, но были уничтожены. Третий летчик сидел за штурвалом. Он был убит в воздухе. Пуля попала ему в затылок.
— Одна очередь — и орден Отечественной войны заслужил, — сказал пулеметчику Николаю Т. Герой Советского Союза командир-партизан, пожимая ему руку. — Теперь раньше чем к вечеру немцы о мосте ничего не узнают.
Самолет лежал на земле почти неповрежденный.
— Жалко, с собой не унесем. Ну, сливайте из баков горючее. Снимайте пулемет, приборы. С поганой овцы хоть шерсти клок! — распорядился командир группы. — Партизаны без трофеев не уходят.
Через три дня партизанскому штабу стал известен следующий документ: «Заключение комиссии о сроках восстановления моста считаю не основательным, приказываю восстановить мост в течение трех недель. Работы вести круглые сутки. Генерал Клюге». Спустя два дня советские самолеты бомбили отряды немецких сапер, работавших на мосту при свете электроламп. Весть о долгожданном взрыве облетела все партизанские отряды огромного леса. Люди ликовали. И только один человек печалился не на шутку. Он сидел в землянке и его очень красивое матовое лицо южанина, с черными гладко зачесанными волосами, было омрачено неподдельным страданием.
— Такой мост, такой мост, — горестно восклицал он. — и не я его рвал! Ай-яй-яй! И надо было мне уехать в госпиталь! Ну что за судьба у Леонардо Гарсия!
— Как вы назвали свое имя? — и навстречу расстроенному подрывнику шагнул человек в барашковой папахе, только что вошедший в землянку.
— Леонардо Гарсия!
— Мы с вами встречались под Гвадалахарой.
4. Друзья встречаются вновь
…Леон — так его называли партизаны — вскочил, как ужаленный. Мгновенье другое он пристально вглядывался в незнакомца, появившегося в землянке. Это был человек среднего роста, широкий в плечах, с ясными молодыми глазами и небольшой светлой бородой.
— О, о! — воскликнул Леон. — мой друг, мой дорогой друг! Но эта борода! Я не мог сразу узнать… О, о! Как я рад вас видеть. Помните нашего командира — генерала Лукач?..