Пока они ожидали за кислым сидром своей очереди, Паковский наспех давал нервно покашливающему Францу Фердинанду кое-какие последние наставления. При этом речь зашла об Овидиевом «Ars amandi»;[42] у Паковского имелось драгоценное старинное итальянское издание этой книги.
— Отпечатано Бодони{34} и в сафьяновом переплете! — Паковский закрыл глаза и прищелкнул языком. — Что за книга — прямо любовный акт ин-октаво! — Он хлопнул себя по губам. — Эй ты! По-моему, я мечу свой бисер перед свиньями. Ты же совсем не слушаешь!
Франц Фердинанд неуверенно запротестовал; он действительно не слушал — да это было и не удивительно при том странном состоянии неустойчивости, в котором он находился: он то проклинал себя, что оказался здесь, то не мог дождаться своей очереди, потом вдруг испытывал невероятное облегчение при мысли, что у него еще есть маленькая отсрочка. Наконец он встал:
— Мне нужно выйти.
— Только смотри возвращайся! — заметил Паковский, полный добродушного недоверия.
— Ну конечно! — с горячей убежденностью ответил Франц Фердинанд. Но он решительно прошел мимо двери туалета и устремился к выходу.
Кто-то подергал его за рукав, и он резко обернулся. Перед ним стояла маленькая тоненькая фигурка в коротком платьице. Он испуганно подумал: «Ребенок? Как сюда мог попасть ребенок?» Но тут фигурка спросила слегка пропитым, низким женским голосом:
— Можно мне пойти с тобой?
Он молчал, а она подошла к нему вплотную и повторила свой вопрос просящим тоном. Он пробормотал:
— Да я вовсе не ухожу. Я только хотел… Я сижу там, в зале, с моим другом!
— Хорошо, так пойдем туда. — И она повисла на его руке. — Меня зовут Фифи.
Франц Фердинанд теперь увидел, что у нее золотушное девчоночье лицо с щербатыми зубами, ярко накрашенным ртом и глазами чистейшего фиалкового цвета под тонкими подбритыми бровями — все вместе какое-то смешение порочности и невинности, разложения и детскости.
— Фифи? А что это за имя?
— Ах, просто так. Магдалена — слишком длинно, да и старомодно. Но что же мы топчемся в прихожей? Ваш друг там, наверное, до смерти соскучился.
— Браво, барышня, — донесся голос из зала. В дверях стоял Паковский, он отвесил элегантный поклон. — Пожалуйте, господа! — Он притащил обоих к столу и налил Фифи стакан сидра. — Ваше здоровье, Биби!
— Извините — Фифи! — Она пригубила и поставила стакан на стол. — А получше ничего не найдется? От этой бурды прямо рот сводит.
Она обратилась к Францу Фердинанду. Тот кивнул и хотел встать, но Паковский удержал его и крикнул:
— Внимание! Не увлекайся, не расщедривайся. Пусть сначала скажет, чего она хочет.
— Гренадину, — обиженно заявила Фифи. — Не буду же я требовать от солдата шампанского.
Паковский изобразил раскаяние.
— Не обижайтесь. Но ясность прежде всего. При ваших реалистических взглядах на жизнь вы сами это отлично поймете, фрейлейн Кики.
— Я и понимаю, — отозвалась она. — Но меня все-таки зовут Фифи! Что вы все время мое имя перевираете?
— Извините, больше не повторится. Скажите, фрейлейн Фифи, мне кажется, я вас где-то здесь видел несколько лет назад. Может, в «Поросенке»?.. Нет? Ну, в таких делах легко и ошибиться. Вы на постоянной работе в этом заведении?
— И да и нет. — Она сама принесла себе гренадину и протянула бокал Францу Фердинанду.
— Хотите попробовать? У них тут еще есть настоящий малиновый сок. Ах! — Она с наслаждением стала пить маленькими глотками бледно-розовую жидкость, фиалковые глаза блаженно заулыбались. Так школьники на летних экскурсиях пьют маленькими глоточками фруктовую воду.
При виде этого Францу Фердинанду вдруг захотелось защитить Фифи, спасти ее. Она заметила, что он растроган, и обвила рукой его шею. Но вскоре поза эта оказалась неудобной, и девушка, торопливо шепнув «можно?», уселась к нему на колени.
— Да мне тут и помогать не придется, — заметил Паковский, обрадовавшись, — я даже не ожидал, сын мой, что ты такой хват!
— Ах, бросьте! — Фифи взмахнула ногой в сторону Паковского и при этом чуть не соскользнула с колен Франца Фердинанда. — Никакой он не хват. Он напоминает мне моего младшего братишку Виктора. Может быть, вас тоже зовут Виктор? Как? Франц Фердинанд? Нет, это к вам совсем не подходит. Вам больше подходило бы имя Гарри. Как Гарри Пиль. Вы видели его в «Долговой книге жизни»? Он там играет графа и женится на швейке, а его изгоняют из общества. По-моему, «Гарри» самое красивое мужское имя на свете. Можно мне называть вас Гарри?