Он прочёл об этом в книге творения и нетворения, на самой последней её странице.
Его спутник медленно погружался в массу Уббо-Сатла, растворялся в ней.
В последний раз этот прекрасный, словно высеченный из мрамора лик, что мог принадлежать юноше, девушке или неведомому демону, обратился к нему, поведав, что иногда капли Уббо-Сатла, рудиментарные частицы целого, разбрызгиваются среди миров, обретают форму и даже иллюзию сознания, считая себя людьми, чудовищами или богами.
Он пожал плечами, грустно улыбнулся и подытожил:
— Но всё это не более чем фанаберия. Они лишь обманывают сами себя.
А затем добавил:
— К слову, у тебя всё ещё есть тот фиал, что я отдал тебе. Сейчас самое подходящее время, чтобы воспользоваться им.
Он исчез. Палифар Вуз схватился за фиал в последнем безумном приступе ужаса и отчаяния — или, быть может, нелепой надежды. Как знать, если он отопьёт из фиала, не заставит ли его заключённая в сосуде неведомая магия вновь оказаться в постели рядом с возлюбленной, проснувшимся и с облегчением осознавшим, что ничего не произошло?
Он выгрыз пробку и отбросил её в сторону.
Но фиал был пуст. Он припал к нему, пытался высосать хоть что-то — но внутри не было ничего, даже воздуха.
Ничего.
И тут он осознал, что не чувствует ног, ибо по колено погрузился в массу Уббо-Сатла; осознал, что он тоже лишь частица этой маслянистой массы, обманывавшая сама себя до самого последнего мгновения.
И это мгновение прошло.
Перевод — Андрей Бородин