Арский и Скиндер молчаливо соглашались с доктором, в душе проклиная и его и его звериную ватагу.
Фюрст отдал распоряжение своему отряду устраиваться в опустевших хижинах, и через минуту орангутанги уже шныряли по тонким жердям, соединявшим хижины, приготовляя себе удобные логовища.
Деспотическая власть доктора и почти разумное беспрекословное повиновение его питомцев внушали друзьям тяжелое опасение — удастся ли им бежать из тягостного и опасного плена?..
IX
Смерть доктора Фюрста
Ночь тихая, задумчивая обвила темным покровом лесные чащи. Тишь разлилась повсюду, и звенящий день чудился далеким миражом. Под сенью бесчисленных звездных маяков заснула живая Земля.
В хижинах взятого доктором Фюрстом селения разместился его отряд, и вскоре люди и орангутанги заснули крепким сном. Оставленный на часах у леса один из малайцев, не будучи в состоянии бороться с охватившей его сонливостью, последовал примеру всех участников экспедиции и заснул богатырским сном.
Арский и Скиндер, поместившиеся в просторной хижине вместе с доктором и одним из его ассистентов, долго не могли сомкнуть глаз — все им мерещилась картина нападения. Неотвязные мысли о безотрадности их положения отгоняли сон. Они шепотом обменивались впечатлениями прошедшего дня, заметив, что Фюрст и его помощник спали.
И вдруг им послышался заглушенный человеческий стон. Они насторожились. Едва внятный стон повторился еще раз. Не было сомнения, что в сонном селении было что-то неладно.
В ту же минуту у входа в хижину появилось несколько фигур, в которых друзья сразу узнали орангутангов доктора. Обезьяны испустили тревожный крик.
Доктор и его ассистент мгновенно очутились на ногах и схватились за оружие. Они быстро выглянули из хижины и приказали Арскому и Скиндеру быть наготове, так как, по-видимому, туземцы собирались напасть на селение. Поднявшимся друзьям доктор вручил оружие, оказав им этим невольное доверие.
Очутившиеся у хижины доктора люди и орангутанги ожидали распоряжений. Выяснилось, что стон, слышанный Арским и Скиндером, был предсмертным воплем убитого часового-малайца.
Доктор Фюрст обнаружил чрезвычайное хладнокровие и распорядительность. Он расставил людей в удобных позициях под защитой хижин, а часть орангутангов заняла фланги; другая часть умных животных, по знаку доктора, мгновенно взобралась на деревья и этим воздушным путем должна была очутиться в тылу у неприятеля.
Не успел Фюрст отдать последние приказания, как лес загремел от диких завываний и криков, и толпа темных фигур, потрясая первобытным оружием, выбежала на поляну.
Короткие ружейные залпы следовали один за другим, валя дикарей, производя сильное замешательство в их рядах.
Но через минуту туземцы подбежали почти вплотную к хижинам, и тогда пришлось стрелять в них в упор.
Арский и Скиндер, находясь вблизи Фюрста, стреляли прямо перед собой, не целясь, возбужденные всеобщим боевым подъемом. Словно зловещий кошмар охватил их существо.
Доктор Фюрст отбивался с бешеной энергией. Бывшие около него телохранители-орангутанги пали под ударами туземцев.
Опасность была огромная. Фюрст несколько раз кричал о помощи, но за шумом ожесточенной схватки и трескотней выстрелов его крик совершенно терялся.
Одному из туземцев удалось ударить доктора копьем, и он, зашатавшись, упал.
В то же мгновение в задних рядах нападавших послышались крики ужаса — это орангутанги со свирепым воем вступили в бой. Защищавшиеся спутники доктора с удвоенной энергией набросились на дикарей. Нападавшим туземцам вскоре самим пришлось защищаться и думать о собственном спасении. С воплями отчаяния разбегались они, но немногим из них удалось вернуться в лесные чащи. От разъяренных орангутангов трудно было уйти, и недавно еще пустынная поляна покрылась многочисленными трупами.
Часть орангутангов преследовала по лесу бежавших туземцев; люди, оправившись от нападения, сгруппировались возле лежавшего неподвижно на земле доктора Фюрста.
С двух сторон припали к его груди ассистенты и, поднявшись через несколько минут, с опущенными головами объявили о смерти доктора.
Это известие поразило Арского и Скиндера: с одной стороны, оно обрадовало их, так как шансы на удачу бегства увеличивались; с другой — опечалило, так как им почему-то стало жаль доктора, несмотря на все его преступления.
Кое-как прошел остаток ночи. Утро следующего дня осветило кровавую картину, от которой становилось не по себе даже видавшему виды человеку.