У каждого все свое и вместе с тем ничего своего. Это счастливая община. Гостеприимство необыкновенное и своеобразное. Если самоанец в данную минуту не может угостить своего гостя, он ведет его к соседу, чувствует в доме соседа, как у себя.
Самоанцы красивой наружности, высокие, стройные, почти голые, прикрытые плащом.
Они умащают себя кокосовым маслом с благовониями. Самоанки более одеты (под влиянием миссионеров), но однако и их одежда очень незначительна.
Об интересной встрече рассказывает лектор. Он встретился с самоанцем с испанским лицом, который знал кое-что по-русски. Оказалось, что самоанец был когда-то в России, и имя его среди соплеменников — Нездешний.
Во время посещения поэтом одного из самоанских вождей его встречают, как самого почетного гостя. Скрестив ноги, все располагаются на циновках — мужчины и женщины. Поэту был предложен пьянящий напиток, приготовленный из корней особого растения, и приготовление которого было обставлено целым ритуалом.
Первую чашу напитка передают самому почетному гостю, возглашая его имя. Легкое опьянение, возбуждаемое этим напитком, не затемняло сознания; не хотелось только двигаться; приятно было сидеть в блаженном сосредоточении.
В другом месте собрались вожди с женами и дочерьми.
Вожди плясали, а женщины и девушки пели, сидя рядом. Их песня напоминала всплески волн, это — отрывки пения, раздающиеся где-то издали, там, где волна забегает за волну, там, в лесу…
Напев по мере течения песни делается все оживленнее; в нем начинает звучать страсть. Женщины пляшут всем телом, точно олицетворяя поэму страсти…
«…Самоанка вся движением поет»… Стихи грусти расставания, где каждое мгновение может быть «кристаллом в оправе вечности», где непрерывно несется «органное пение коралловых морей»…
Лекция кончилась…
Погас несравнимый изумруд лагунных морей, рассыпалась воздушная резьба коралловых островов, померк золотистый мир далекой страны…
Но нет…
В голубом просторе крылатой мечты растут, несутся солнечные видения, гудит «океанный орган», несется далекая песня, пляшут смуглые самоанки, «всем движением поющие»…
Жизнерадостная симфония природы завораживает, притягивает к себе, и жизнь становится полной неведомого обаяния…
Среди искусственного, бездушного моря, среди громоздких условностей и ложных ценностей, среди бессмысленных, но свирепых человеческих масок, среди беспощадной борьбы за существование, среди полного забвения о великой связи человека с космосом, о высшем смысле земли, среди огромного одиночества, — изверившаяся, мятущаяся душа, беспрерывно падающая в мрачные, холодные бездны «культурной» жизни, ищущая и не находящая, погружается в золотые волны созерцания и спокойствия, когда загорятся вдали трепетные огни сказочных призывов, когда мелькнут распростертые, где-то существующие, бледно-молочные озера, когда золотистой дымкой обовьется мир, когда всем существом почувствуется почти невыразимое — что
Об авторе
Литовский литературовед, писатель, историк литературы и переводчик Владас Дубас родился в 1887 г. в дер. Зеленка (ныне Жалейи) Волковышского уезда. Вскоре семья переехала в Волковышки (Вилкавишкис), где Думас посещал начальную немецкую школу. В 1907 г. закончил с серебряной медалью Мариямпольскую гимназию. Учился в Варшавском, Парижском и Московском университетах, в последнем в 1915 г. окончил романское отделение историко-филологического факультета.
В начале литературной карьеры писал на русском языке. С 1913 г. печатал статьи и переводы с французского в журналах «Вокруг света», «Вестник знания».
В 1918 г. переехал в Каунас, где преподавал в гимназии. В 1922 г. был приглашен в только что учрежденный Литовский университет, преподавал романскую филологию (с 1924 г. доцент, с 1928 г. ординарный профессор).
Публиковался в многочисленных литовских периодических изданиях, издал курс истории французской литературы и пр.; в середине 1920-х — нач. 1930-х гг. выпустил также книги о Шатобриане, Вольтере, А. Франсе, Бодлере.
В 1934 г. выпустил повесть «Витукас. История маленького мальчика», посвященную памяти сына Валериана, умершего от менингита. Скончался в 1937 г. в Каунасе.