Выбрать главу

— Добрый день, Александр Павлович, — приветствовал он Шумилина, — я полагаю, что граф ввел уже вас в курс дела. Нам удалось получить сведения о том, что некоторые из высокопоставленных особ желали бы выступить против своего монарха. И связано это с отставкой вице-канцлера Нессельроде.

Шумилин на минуту задумался, а потом уверенно произнес: — Григорий Александрович Строганов?

Император с недоумением посмотрел на Александра, а потом укоризненно сказал Бенкендорфу. — Граф, но я же просил вас не называть пока никаких фамилий!

— А я и не называл, ваше величество, — ответил немного обиженный Бенкендорф, — похоже, что Александр Павлович сам обо всем догадался.

Николай вопросительно посмотрел на Шумилина, а потом спросил. — Скажите, друг мой, что, в вашем времени все так же хорошо, как и вы осведомлены о хитросплетениях и интригах моего царствования?

— Нет, ваше величество, — ответил Александр, — но я в свое время всерьез занялся изучением тайны гибели Пушкина. Вот оттуда-то и растут ноги всего этого змеиного клубка. Позвольте мне выслушать то, что удалось выяснить уважаемому Александру Христофоровичу, после чего я добавлю кое-какие недостающие детали этого дела.

Бенкендорф вопросительно посмотрел на императора, и, увидев, что тот кивнул ему, начал излагать суть событий. А его агентам удалось узнать следующее.

Граф Григорий Александрович Строганов был единственным сыном барона Александра Николаевича Строганова, действительного тайного советника и члена Санкт-Петербургского Английского клуба. Заведение сие очень смахивало своими порядками и традициями на масонскую ложу. В нем тамошние вольтерьянцы оттачивали свое остроумие, высмеивая «варварские нравы и пороки» русского народа, представителями которого члены этого клуба, надо полагать, не считали.

В 1778 году барон Строганов отправил сына в путешествие по Европе вместе с кузеном – Павлов Строгановым и его воспитателем Шарлем – Жильбером Роммом. Это был весьма примечательная личность. Сын королевского прокурора остался во Франции, став отъявленным якобинцем, голосовавшим за смертный приговор королю Людовику XVI. Нетрудно догадаться, чему учил юных Григория и Павла Строгановых месье Ромм. Григорий, правда, узнав о кончине отца, уехал из Франции, а вот Павел принял участие в штурме Бастилии, и был принят в Якобинский клуб.

Григорий Строганов решил стать дипломатом. В 1804 году он был направлен посланником в Мадрид. Но, в 1808 году при приближении к столице Испанского королевства войск Наполеона, в панике бросил дипломатическое представительство на произвол судьбы, и бежал в Россию. Однако связи и богатство помогли ему остаться на плаву. В 1812 году он стал посланником в Стокгольме, а в 1816 году – в Константинополе.

Еще один зигзаг карьеры Григория Строганова – после событий «четырнадцатого декабря» он был назначен членом Верховного уголовного суда по делу декабристов.

Все это императору и Бенкендорфу было хорошо известно. Так же, как и то, что граф Строганов – графское достоинство он получил в 1826 году – был в отличнейших отношениях с вице-канцлером Нессельроде. И еще был у них общий знакомый – голландский посланник барон Луи Геккерн, и его «приемный сын», а на самом деле – сексуальный партнер Жорж Дантес – убийца Пушкина. Именно Строганов и его супруга Юлия Павловна, были посаженными отцом и матерью во время свадьбы сестры Натали Пушкиной – Екатерины Гончаровой с Жоржем Дантесом. Именно Строганов, по словам современников, «отличавшийся отличным знанием всех правил аристократической чести», «объявил Дантесу решительно, что за оскорбительное письмо непременно должно драться». То есть, фактически подписал Пушкину смертный приговор.

Вот такая вот складывалась цепочка: Нессельроде – Григорий Строганов – его сын Александр Григорьевич Строганов, в настоящее время – министр внутренних дел Российской империи. Учитывая, что у всех этих лиц были обширные знакомства и немалые состояния, можно было ожидать от них любых действий, как против императора, так и против его гостей из будущего. Попытка захвата Шумилина на Фонтанке показала, что британцы что-то уже заподозрили. Вполне вероятно, что своими подозрениями они поделились со своими конфидентами из российского высшего света.

Высказав свои мысли Николаю, Шумилин стал ждать – что скажет ему в ответ император. Немного помолчав, царь сказал,