Кстати, планируется создать на Тихом океане флотилии из кораблей XIX-го и XXI века, которые всерьез займутся браконьерами в водах, прилегающих к Русской Америке. А то, понимаешь, эти янки и инглизы совсем распоясались. Делают, что хотят, причем, по наглому, словно не мы, а они там хозяева. Возглавить флотилию адмирал Лазарев предложил капитану 1-го ранга Нахимову… Да-да, тому самому. Между прочим, он во время кругосветного плаванья на фрегате «Крейсер» уже побывал в тех краях. Да и моряк он опытный. Дадим ему помощника из наших ребят, и – держись браконьеры!
В общем, дружище, не грусти – ведь, как там в песне поется: «Что Сибирь, что Аляска – два берега!» Сибирь – наша, и Аляска будет наша!
«Вспомним, товарищ, мы Афганистан…»
Сегодня днем с Шумилиным по рации связался император, и попросил встретиться с ним в Аничковом дворце. Похоже, что тема, о которой хотел переговорить с ним царь, была настолько приватной, что присутствие дворцовой обслуги в данном случае было нежелательно. В Аничковом дворце слуги еще несколько месяцев назад с согласия графа Бенкендорфа были тщательно пропущены через фильтры III-го отделения и через детектор лжи. Все, кто не вызывал доверия были удалены, и в помещениях дворца можно теперь спокойно поговорить, не опасаясь чересчур любопытных лакеев.
Как оказалось, причиной рандеву Шумилина с императором стало письмо Владимира Даля, которое тот с фельдъегерем прислал в Петербург на имя Василия Алексеевича Перовского. Письмо это оказалось настолько любопытным, что адресат поделился его содержанием с царем, а тот, в свою очередь, решил переговорить с Шумилиным.
Многие слышали, что Владимир Иванович Даль, тот самый, который составил «Толковый словарь живого великорусского языка», находился в Оренбурге в качестве чиновника по особым поручениям при военном губернаторе Перовском. Но, мало кому известно, что Даль возглавлял при штабе Перовского что-то вроде его личной разведки. Он занимался сбором информации обо всем, что происходило на территориях, прилегающих к владениям Российской империи.
Владимир Иванович внимательно наблюдал за тем, что происходило сейчас в Афганистане. В апреле 1839 года туда вторглось 15 тысячное британское войско. Его сопровождало более 30 тысяч обозников, слуг и носильщиков. Целью вторжения было свержение правящего тогда в Кабуле Дост Мухаммед хана, эмира Кабула, который проводил, сточки зрения англичан, слишком независимую политику, и делал попытки сближения с Россией. Это-то и вызвала ярость британцев.
Еще с времен несостоявшегося русско-французского похода в Индию, англичан бросало в холодный пот от мысли о том, что русские возьмут, и выгонят их из страны, которая считалась «жемчужиной в британской короне». И любая активность русской дипломатии в Средней Азии вызывала панику в Лондоне. Потому-то англичане и решили силой оружия свергнуть строптивого Дост Мухаммед-хана и заменить его на послушного им Шах Шурджа уль-Мулька. Только не знали британцы, что Афганистан – это страна, в которую легко войти, но очень трудно выйти.
Впрочем, поначалу у Экспедиционного корпуса под командованием генерала Джона Кина дела шли неплохо. Англичане захватили Пешавар и Газни, а 7 августа 1839 года вступили в Кабул. Дост Мухаммед-хан бежал на север, пытаясь поднять тамошние племена против вторгшихся «инглизов». Но это у него не получилось, и после неудачного сражения с британцами в районе Чарикара, попал к ним в плен.
На кабульском престоле уселся новый эмир Кабула – Шах-Шурджа, который стал править под диктовку британского резидента Уильяма Макнатена.
«Цивилизаторы» с берегов Темзы посчитали, что война (точнее, легкая горная прогулка по горам) закончилась, и Афганистан приведен к покорности. Не знали они, что война только началась. Уже в апреле 1840 года восстали гильзаи, перехватившие на время важнейшую транспортную артерию – дорогу из Кандагара в Кабул – по которой шло снабжение британского гарнизона в столице Афганистана. В том же году восставшие белуджи взяли штурмом город Келат, вырезав в нем британский гарнизон. А в сентябре узбекское ополчение выбило англичан из Бамиана.
Вот об этом-то и сообщил в своем письме Перовскому Владимир Даль. Он вместе с Василием Алексеевичем участвовал в неудачном для русских походе на Хиву. И так же считал, что альтернатив нет – только покорив разбойничьи кочевые племена и их покровителей в Хиве и Коканде, можно обезопасить русские рубежи и торговые караваны русских купцов, которые регулярно грабили банды кочевников.