Он откровенно побеседовал с Еленой Павловной, рассказал ей о том, как излечилась от своего недуга Адини, и пообещал великой княгине спасти от смертельной болезни Марию Михайловну. Император в приватной беседе с Еленой Павловной, которую он очень уважал за ее ум и знания, и в шутку называл le savant de famille «ум нашей семьи», подтвердил рассказ своего нового лейб-медика.
Так у Алексея появился еще один влиятельный покровитель – с мнением великой княгини Елены Павловны в Петербурге считались многие.
Сейчас, с согласия императора, он с помощью своей помощницы, Натальи Васиной, проводил вакцинацию царской фамилии от гриппа. Сам император и великая княгиня Елена Павловна провела соответствующую разъяснительную работу среди Романовых, и великие князья, княгини и княжны покорно подставляли под уколы свои предплечья. Вакцина была универсальной, специально изготовленной в питерском Институте гриппа.
Ветераны-медики – Николай Федорович Арендт и Яков Васильевич Виллие неодобрительно поглядывали на бурную деятельность, которую развил новый лейб-медик императора, но предусмотрительно помалкивали, помня печальную судьбу Мартына Мандта. Впрочем, Кузнецов относился к своим коллегам с большим уважением, помня об их немалых заслугах перед Россией. Старикам это было приятно, и со временем, убедившись, что, новые методы лечения, предложенные Кузнецовым, показывают высокую эффективность, сменили гнев на милость, и перестали ворчать и поругивать втихаря «этого выскочку, появившегося неизвестно откуда».
Повстречал Алексей и Илью Буяльского, который в данный момент трудился в Императорской Медико-хирургической академии и Академии художеств. Один из ведущих русских хирургов заинтересовался некоторыми инструментами, которыми пользовался Кузнецов во время операций, и попросил разрешения изготовить их копии на Хирургическом инструментальном заводе, где Илья Васильевич с 1829 года занимал должность управляющего. Алексей презентовал Буяльскому набор инструментов, правда, взяв предварительно с него слово, что тот не будет передавать их третьим лицам. Ему не хотелось, чтобы шустрые иностранцы скопировали эти инструменты, а потом втридорога продавали их русским медикам.
В общем, работы у нового лейб-медика императора было много. Он редко виделся со своим одноклассником Шуриком Шумилиным, чтобы обсудить кое-какие вопросы, в которых тот, ставший уже опытным царедворцем, разбирался лучше него. Сегодня вроде бы после обеда в делах было «окно», и Алексей решил посидеть с другом за «рюмкой чая» и поговорить «за жизнь»…
Продолжение…
Шумилин сидел за письменным столом в своем кабинете дома на Кирочной и вдумчиво изучал какие-то бумаги. Сникерс, приветливо помахивая задом, подбежал к Кузнецову и, обнюхав его, ткнулся холодным носом в его ладонь.
– Привет, «собакевич», – Алексей почесал за ухом пса, – как ты насчет погулять?
Сникерс, услышав это предложение, гавкнул и нетерпеливо стал перебирать лапами.
– А что, Леха, может и правда пойдем, чуток прогуляемся, – сказал Шумилин, сложив бумаги со стола в массивный секретер. – А то я тут совсем закис, все сижу, разбираюсь с делами здешними, весьма странными.
– Ты имеешь в виду дела иностранные? – поинтересовался Кузнецов. – Вроде графа «Кисельвроде» Николай вынес на лопате, а генерал Перовский под иностранцев ложиться не намерен.
– В общем-то ты прав, только вот в чем штука – Карлушу смайнали, но креатур его в доме у Певческого моста осталось еще немало. И они пакостят Перовскому по мере сил и возможностей. Причем, если бы только из-за неприязненного отношения к новому начальству. Есть у меня данные, что кое-кто делает это по заданию своих забугорных друзей. У тут общаюсь с майором Соколовым – ты знаешь этого весьма толкового молодого человека – и иной раз просто за голову хватаюсь. Такие дела господа из МИДа отмачивают, что – мама не горюй. Причем, когда им начинают за эти дела фитиль вставлять, то они дружно включают дурку, и оправдываются, мол, бес попутал, недоглядели, недодумали…
А насчет прогуляться – я не против. Вспомним молодость, когда мы с тобой после уроков бегали в Таврический сад. Правда, не игротеки, ни карусели, ни стадиона здесь еще не построили. Сейчас я оденусь по сезону, возьму поводок – выгуляю заодно Сникерса.