— Кому? — спросила жена.
— Нам, — сказал Прошкин. — Пожар у нас был сегодня.
— На работе? — спросила жена.
— Нет, дома, — сказал Прошкин.
— И что же сгорело? — спросила жена, озираясь.
— Ничего, конечно. Это Федоров звонит мне и говорит, что ты бежала как на пожар, а он мимо шел. Я и решил, что пожар, понимаешь. Говорю с ним, а ноги не держат. С работы отпросился, пошел к врачу. Тот на меня только глянул и сразу бюллетень дал. На неделю. Отлежусь, а там видно будет… Да… чувствую, сегодняшний день мне дорого встанет. Совсем доконал меня этот проклятый звонок.
И Прошкин устало закрыл заплаканные глаза.
СЛОВЕСНЫЙ ПОРТРЕТ
Они сидели в темной комнате, поставив стулья полукругом, чтоб всем было хорошо видно. Наконец зажегся светлый прямоугольник экрана. И зажужжал проектор. Сначала на экране появился нос.
— Вроде бы похож, но не совсем… — засомневался один из присутствующих. — Мне кажется, нужен нос типа греческого…
На экран выплыл греческий нос.
— Чуть бы покороче, а? Как думаете, ребята? — включился в разговор другой из присутствующих.
— Точно! Покороче— и порядок! — согласились окружающие.
И когда наконец на экране появилась та форма носа, которая всех устроила, сидящий отдельно за столом усталый человек с седыми висками уверенно сказал:
— С носом, кажется, выяснили, товарищи. Теперь глаза.
На экране появились глаза.
— Ну нет! — решительно произнес чей-то голос. — Нужны глаза с прищуром. Как будто человек не смотрит, а…
— Целится в тебя, — подхватил другой голос.
— А цвет не запомнили? — поинтересовался человек в штатском.
— Синие, — уверенно сказала единственная здесь женщина.
Рот, подбородок, лоб — все это было найдено довольно быстро, хотя и не без споров. Словесный портрет, или «фоторобот», был готов.
— Чуть не забыли, товарищи, — поднялся еще один человек в штатском. — Особые приметы. Шрам или картавость, манера говорить. Ну, кто что вспомнит!
— Когда сидит, постукивает правой ногой…
— При ходьбе тихонько насвистывает…
— Курит «Приму». Носовой платок с инициалами.
— Вполне достаточно. Благодарю вас. Все свободны.
Все начали расходиться. В коридоре одного из них остановил сослуживец.
— Что, Серж, там у вас собрание было?
— Да нет. Понимаешь, к нам в отдел два месяца назад инженер пришел. Молодой специалист. Только четыре раза его с тех пор и видели. В получку и аванс. То он где-то курит, то куда-то вышел, то еще не вошел, то в буфете, то в главке, то еще неизвестно где. А вчера его начальство вызвало: хочет познакомиться. Стали мы его искать, и тут, понимаешь, выяснилось, что никто, ну никто не помнит, как он выглядит. Вот составили словесный портрет. Вывесим в курилке, в буфете, в коридоре. Найдем!!
ТЕМНОЕ ДЕЛО
С этими фильмами, приключенческими, никогда наперед не знаешь, чем дело кончится. То ли шпион на парашюте скроется, то ли, наоборот, никуда ему скрываться не следует. Темное, говорю, дело… Причем в любой момент полнейшая неожиданность произойти может.
Однажды как было: сижу в кино. Фильм — за сердце хватает и две серии так и держит. Ну, первую серию мы благополучно просмотрели. Ничего не поняли. Ко второй приступили. Тишина такая… Всеобщее напряжение. И тут сосед мой справа, он, видно, очень этим фильмом заинтересовался, толкает меня и говорит тихо:
— Вот он!
— Кто? — спрашиваю.
— Резидент, — говорит.
— С чего это вы взяли? — говорю. — Это наш.
— Да ну, что вы! — ужаснулся тот. — Если бы наш был, тогда бы, знаете, что было?! Ого-го!
— Ничего вы не поняли! — обернулся к нам гражданин из четырнадцатого ряда. — Это посторонний человек.
— И его сейчас убьют, — добавил его сосед.
— Жалко парня, — сказал я, — молодой такой… Ни за, что…
— Шпионов жалеет! — сказали за моей спиной. — Это надо!
— Какой же это шпион, — возмутились с балкона, — когда он всю первую серию на гитаре играл?
— Правильно, — сказали за моей спиной, — главного шпиона ни за что в первой серии не покажут.
Тут кто-то заорал: «Вот она!» — и все обернулись к экрану. Спиной к нам стояла очень подозрительная старуха. Газету в киоске покупала. Минут пять покупала. Крупным планом. Потом она куда-то заспешила, и мой сосед сказал задумчиво:
— Не нравится она мне… Не пойму только чем. — Но тут партер ее под защиту взял. Раз, говорят, она всем нам не нравится, значит, говорят, это наш человек. Это же, говорят, и дураку ясно. Это, говорят, новый кинематографический ход. А против нового хода что скажешь? Помолчали. Потом, гляжу, впереди какие-то волнения творятся, крики.
— Если, — это один кричит, — сейчас же мне резидента не покажут, я прямо не знаю, что… Я здесь такое устрою! Не удерживай меня!
Нервный такой зритель… Его, конечно, успокаивают. Одни говорят: «Вон у них кто самый главный». Другие говорят: «Вон тот». Всеобщее напряжение. Партер на партер поднялся. Правая сторона на левую. Ну, тут с балкона перегнулись и кричат: «Убили! Убили!» Все опять по местам разбежались. Успокоились. Глядят. А кого, где убили, неизвестно. И у кого ни спросишь, никто не знает. Проглядели в суматохе.
— Может, старуха все-таки до него добралась? — спрашиваю соседа.
— Навряд ли, — отвечает. — Я почти что все время глядел. Может, конечно, она с черного хода, не знаю… — Тут опять, разумеется, споры пошли, дискуссии. Некоторые уточнения. Орут все, героев экрана не слышно. И вдруг я все понял. Догадался. Такая меня мысль осенила.
— Товарищи! — кричу. — А давайте это кино молча, — кричу, — спокойно, — кричу, — доглядим! Иначе, — кричу, — мы и вовсе ничего не поймем!
Гляжу, как-то потише стало.
— Здравствуйте, — сказали в амфитеатре. — Мы, значит, не поймем. Он все поймет. Во всем разберется. Смышленый очень.
— Умница такая, — сказали за моей спиной, — а здесь, значит, одни дураки сидят. Идиоты собрались. Оригинально!
— Жалко, темно здесь, — сказали на балконе, — поглядеть бы на эдакого умника.
— Подождем — увидим, — сказали в первых рядах. — Где он сидит-то?
— А чего ждать? — возразили с балкона. — С голоса брать надо.
А один, возможно, беспокойный, вскочил, откидным местом хлопает…
— Проведите меня к нему, — кричит, — я хочу видеть этого человека!
Короче, энтузиасты нашлись. Откладывать не стали. Взяли меня и вывели и тихонечко около билетера положили. Я-то на них не обижаюсь. Кино такое: напряженное очень. Вот только жалко, неизвестно, чем там дело кончилось. Кого арестовали, кого, наоборот, выпустили. И со старушкой неопределенность. Второй раз, видно, придется пойти.
СМЕШНОЙ МОТЫЛЕК
В пьесе участвуют:
АЛЛА ПУГАЧЕВА
ЮРИЙ АНТОНОВ
ВАЛЕРИЙ ЛЕОНТЬЕВ
ДОЦЕНТ СИДОРОВ.
Действие происходит в обычной городской квартире. На сцену врывается шестиклассница Оля и радостно швыряет в угол сумку с учебниками. Часы бьют час дня. Секунду подумав, Оля включает одновременно транзистор, телевизор и магнитофон.
ТРАНЗИСТОР: «Начинаем передачу для родителей. У микрофона доцент Сидоров».