Девушка держала в руках тарелку с дымящейся едой и большую кружку молока. Оглядев Карта, она поняла, что встать он не сможет, поэтому поставила еду на стол и сказала:
- Ешь, охотник. Ты был едва живой, но травы из леса тебя спасли. Не забудь их поблагодарить, когда уйдешь.
- Благодарить травы? - спросил Карт с сарказмом, принимаясь за кашу и мясо.
- И лес тоже. Это он наделил их силой.
Тириз оглядел хозяйку. Под простым платьем угадывалась статная фигура, по ее взгляду он понял, что эта девушка никому не позволяет собой управлять, и еще - что этот гордый, независимый взгляд зеленых глаз ему знаком. Карт не мог вспомнить, откуда.
Он принялся жевать сочное мясо. Слабость медленно уходила, из головы вымывались остатки тумана.
- Я благодарен тебе за лечение, - сказал он.
Девушка отошла к стене, где на небольшой жаровне закипал чугунок. Она стала помешивать бурлящую в нем смесь, по комнате поплыл горьковатый аромат.
- Врачуешь ты превосходно, - продолжал Карт, - но можешь ли ты по-настоящему колдовать?
- Что ты называешь "колдовать по-настоящему"?
- Я - глава королевского отряда. Нужно срочно передать королю сообщение.
Венора черпаком налила в глиняную кружку отвар из чугунка и поставила кружку перед Картом.
- Выпей. Это укрепит твои силы.
- Так ты можешь колдовать или нет? - в голосе зазвучали привычные для него командирские нотки.
Девушка едва заметно улыбнулась.
В ту же секунду руки наемника рвануло за спину, и он почувствовал, как невидимая веревка стянула запястья и предплечья так, что едва не выкручивала суставы.
Боль вернулась, Карт стиснул зубы. Что-то невидимое поддерживало его со спины, не давая завалиться на пол с лавки.
Венора легонько дунула перед собой, и кружка, полная дымящегося отвара выплеснулась наемнику на пах.
Крик Тириза прозвучал, как вопль свиньи на бойне. Наемник с расширенными от боли глазами дергался и пытался встать, но невидимая сила крепко его удерживала.
Венора встала, не сводя с него глаз.
- Я умею все, чему научила меня мать.
Карт продолжал завывать, скрючившись перед ней на лавке.
Девушка простерла руку, и жар у него в паху ослаб.
Наемник поднял на нее измученные глаза, в которых был шок и следы слез.
- Ты помнишь мою мать, охотник? - спросила Венора свирепо. - Реда из Таоплиса. Ты сжег ее на костре семь лет назад!
Карт медленно кивнул.
- Мне тогда было четырнадцать, - продолжала девушка. - Ночью я пряталась под окном дома, где ты выдирал ей ногти и зубы, заставляя признаться в сговоре с дьяволом. Утром я смотрела, как она, пожираемая огнем, превращается в столб черного дыма, а потом - два дня лежала, не просыпаясь, на сеновале какой-то доброй женщины.
Через некоторое время я обнаружила, что могу силой мысли вызывать огонь, а двери раскрываются передо мной, стоит мне этого захотеть. Ножи и поленья, табуретки, даже камни на дороге - превратились в верных и преданных слуг, которые исполняли мою волю, едва получив мой мысленный приказ.
- А знаешь ли ты, что я сделала потом? - спросила Венора, оправляя платье и, как ни в чем не бывало, садясь за стол. Она свернула самокрутку из трав, зажгла с помощью кремния кусок бересты, прикурила и посмотрела не него.
Наемник не отвечал.
- Ты, видно, давно не был в Зируате, - губы девушки дрогнули в едкой усмешке, - истребив всех пособников нечистой силы, ты покинул королевство, поскольку там больше не было работы, за которую тебе щедро платили.
На лице Веноры проступила горечь и злость. Она глубоко затянулась травяной самокруткой.
- Я по одному отыскивала всех, кто помогал тебе в поимке моей матери, и поимке всех остальных магов, кого ты казнил. Все, кто оказывал тебе малейшую помощь, умирали в муках, таких, что тебе и не снились. Твоя боль - семечки в сравнении с тем, что испытали они. Все были наказаны. Все, кроме тебя, Тириз Карт.
Услышав, свое имя, наемник вздрогнул.
- Зачем, по-твоему, я вырвала тебя из лап смерти? - Венора смотрела ему в глаза, читая, как в открытой книге, все его страхи и мысли. - Смекаешь, охотник? Чтобы самой отправить тебя туда. И не самой короткой дорогой.
Словно еще до конца не осознавший, в какую западню угодил, наемник тупо смотрел, как от него сам по себе со скрежетом отодвинулся стол. Карт по-прежнему сидел на лавке, не в силах пошевелиться из-за невидимых пут.
Юная колдунья приблизилась. Карту показалось, что вокруг среди белого дня сгустилась тьма, а зеленые глаза девушки начали зловеще мерцать.
Глава 3.
Петро увидел кричащую и рвущую на себе волосы жену еще на подходе к дому. Игнат и Демак были с ним.
Аксинья, ревела в голос, вокруг нее уже собрался народ, старуха Вида прижимала ее к себе, успокаивала.
Он подбежал к жене.
- Что случилось? Чего орешь?
Игнат с Демаком ждали в сторонке, бросая то на друга, то на его жену сочувствующие взгляды.
- Видать, и впрямь что-то случилось, - заметил Игнат в полголоса и высморкался на землю.
Демак кивнул.
- Да, чтоб мне сдохнуть.
Аксинья продолжала вопить, и мужу пришлось взять ее за плечи. Он сразу ощутил соленый запах слез, идущий от ее немолодого лица.
- Да в чем дело-то, Ксюха?
- Лашка... - только и произнесла Аксинья.
Петро качнулся, все у него внутри сжалось в ледяной ком. Отдав жену снова в объятия Виды, он кивнул друзьям и кинулся к себе во двор. Игнат с Демаком последовали за ним.
Лаша лежала на кровати в горнице, обнаженная и накрытая простыней. Лицо ее было цвета земли и - невероятно худое, словно из нее кто-то выпил все соки.
Возле тела девушки стоял старик - волхв местного капища, расположенного за пределами деревни.
- А, вот и ты, Петро, - произнес он своим низким голосом, этот вечно спокойный от постоянных бесед с богами старик. - Дочь твоя ушла к богам.
Петро осторожно, дрожащей рукой взялся за край простыни.
- Отвернитесь, - буркнул он стоявшим позади него друзьям, - вы не должны видеть наготу моей Лашеньки...
Игнат и Демак сочувственно кивнули и вышли в сени.
Петр сорвал с бездыханной Лаши покрывало. На его слегка опухшем от пьянства лице проступило отвращение и ужас...
Кожа по всему телу девушки была бледно-серая, как и на лице. Будучи еще совсем недавно девушкой стройной, теперь Лаша выглядела, словно ее поразила страшная худоба. На шее, под левой грудью и возле пупка виднелись странные темно-красные пятна. Петр не сразу понял, что это - кровь.
- Ведьмин поцелуй, - произнес старик-волхв в мрачной тишине. - Дело рук Веноры. Я давно предупреждал - от нее добра не жди.
- А это что? - спросил глухо Петр, указывая на темный треугольник паха дочери, низ которого распух и выглядел, как спелая слива.
- Прежде чем выпить жизненные соки твоей дочери, - сказал волхв, - ведьма насытила плоть Лаши. Наверное, поэтому дочь твоя к ней и ходила.
Последних его слов Петр не слышал. Чувствуя, как все плывет перед глазами, он направился к двери. Его шатало.
В сенях он едва не упал на руки товарищей. Дрожащей рукой Петро вырвал из чурки топор, теплый июньский воздух казался ему душным.
Волхв поднял сброшенную простыню и вновь накрыл тело девушки.
ххх
Когда боль ослабила хватку, крик Карта оборвался, он дышал часто-часто и хватал ртом воздух, точно рыба на берегу. Губы его дрожали, он поднял на девушку истерзанное лицо.