Андрей повернул вдруг к ней и положил к черным меткам один дублон.
— Забери, — зло сказала Зервандова. — Мне подачки не нужны.
— Кому хочу, тому даю, — сказал Андрей.
Зервандова показала раскрытые ладони.
— Смотри, ни одной золотой нет. Отдать нечем.
— Обойдусь, — Андрей отвернулся, потому что его уже тормошили за плечо.
— Витер, — Марцинкевич жалко хлопала ресницами, глядя снизу вверх. — У меня одна черненькая осталась… и я её никому больше отдать не могу. На меня обидятся.
— Давай, — Андрей усмехнулся.
— Точно не обидишься? — просияла Марцинкевич.
— Фигня, игра. Давай!
От Вали Рабиновича он получил ещё одну черную метку — с примерно таким же объяснением: ну это же просто игра, а все вокруг дураки, обижаются как по-настоящему, но мы-то с тобой понимаем, что… Андрей кивнул — да, в самом деле, не корову проигрываем, как говаривала бабушка, поймав взятку на мизере — но что-то неприятно царапнуло. Саня приберег для него золотую фишку, как и ожидалось, и Вера тоже — против ожиданий, Андрей думал, что она все раздаст девочкам из своей компании. А потом…
Потом он собрал урожай «черных меток» ничуть не меньший, чем Зервандова. И даже больший. И все с почти одинаковыми объяснениями: если я отдам кому-то другому, он обидится… А своих он так никому и не отдал. Мерзко было.
Андрей не то чтобы расстроился — игра всё-таки, — но день как-то потускнел. В горсти побрякивали пластиком четыре «дублона» и девятнадцать «черных меток». Все расселись, раздав и собрав свое. Начался подсчет.
— Если бы каждый давал другим черную и золотую вместе и всем поровну — мы бы поломали Кобылу игру, — Андрей не заметил, как Зервандова села рядом.
От нее пахло застарелым потом — она неделями носила одни и те же майки. И поры на шее были черными. И в ухе виднелась желтая полоска серы. Андрей бы отодвинулся — но некуда: на бревне сидели тесно, и мимо как раз прошел Кобыл.
— Жаль, я не додумался, — сказал сидящий слева Саня.
— Это потому что ты шлепель, — фыркнула Зервандова.
— А ты психическая, — огрызнулся Саня. — В психушке лежала.
Зервандова и в самом деле лечилась в реабилитационном центре — её родители были иммигранты из-за фронтира,[2] да не из цивилизованной зоны, а из какой-то уж совсем дикой дыры, такие люди могут жить рядом с нормальными только после реабилитации. И то, похоже, что не слишком-то ей эта реабилитация помогла.
— Жалко, что ты не лежал. Да только от того, что у вас, там не лечат. Вата не болит.
— Прошу тишины! — Кобыл поднял руку. — Итак, у нас определились чемпион жизни — Вера Климук — и чемпион смерти: Андрей Витер. На втором месте по жизни Анук Сон — по смерти Зоя Зервандова. На третьем: Александр Самойленко, жизнь, и Надя Марцинкевич — смерть. Как вы думаете, почему так вышло и почему места распределились именно так?
Класс зашумел, переглядываясь. Зервандова — это был ожидаемый результат: вредная, противная, ни для кого не найдет доброго слова, её уже и бить перестали — бесполезно. Но что Витер её обойдет — не думал никто, даже те, кто отдал ему черную фишку.
— Я… Я думала, что Андрей соберет столько дублонов, что одна черная метка ничего не изменит, — проговорила Инна Степанченко.
— А чего, — пожал плечами Стас Чешко. — Витер в прошлый раз за всех решил, теперь все решили за него. Справедливо.
— А ты за всех не выступай! — приподнялся Саня.
— Стоп! — Кобыл снова прекратил дебаты. — Вот Стас сказал: справедливо. А что это значит — «справедливо»? Стас, что ты имел в виду?
— Ну… ты мне, я тебе, — Чешко не очень хорошо выражал свои мысли.
— Андрей на прошлой игре «застрелил» тебя, ты отдал ему черную метку. Ясно. Ну что ж, и такое понимание справедливости существует. О том, что оно значит, мы поговорим потом. Кто ещё хочет сказать, как он понимает справедливость?
— Справедливость, — громко сказала Зойка-помойка, — это когда можно убить и радоваться. Меня вот по злобе — и самим неловко. А его — из чистой справедливости.
— Почему неловко? — возразила Климук. — Очень даже ловко. По-моему, асоциальным типам жить незачем. Моя мама так говорит. Сейчас общество дает людям все возможности. Иммигрантам как только ни помогают, чтобы встали на ноги — а кто все равно хочет оставаться паразитом, того пусть потребляют. Он ни на что другое все равно не годится. Я отдала Андрею золотую метку, потому что от таких, как он, пользы много. Он решительный, смелый, честный, настоящий человек. Всех, кому я раздала золотые фишки, я считаю настоящими людьми.
2
Фронтир — пограничная территория, на которую не распространяется полный набор взаимных гарантий и обязательств государств Союза Соединенных Народов друг перед другом и перед своими гражданами, но которая контролируется ВС Союза и спецслужбами государств Союза, отвечающих за тот или иной участок фронтира, а также аналогичными структурами государств зоны рецивилизации.