В час заката
Августовское солнце склонилось к верхушкам деревьев, ласково оглаживало ещё яркую листву. Мэй бродила между яблонь с большим ведром и собирала самые спелые, румяные плоды. Пахло сладковатым яблочным духом и сырой землёй.
Руки и глаза Мэй сами делали свою работу. Мысли унесли её далеко от сада, в полустертые воспоминания о юности, такие далёкие, хотя с тех пор минуло не более пяти лет.
Старшие классы школы оказались испытанием. Ежеутренние попытки спрятать синяки, ежевечернее нежелание возвращаться домой - Мэй кружило на этой дьявольской карусели из-за отца. Отчего-то он возомнил, что дочь отдаётся всем направо и налево, и решил учить её "хорошим манерам". Мамы же давно не было рядом - она завела новую семью.
Вспоминая об этом, Мэй громко фыркнула. На самом деле она хранила невинность до совершеннолетия, но отец верил лишь своим пьяным фантазиям.
А Мэй верила своим. И замиранием сердца ждала, когда же станет взрослой и освободится - от необходимости терпеть "воспитание" и весь этот серый мир.
Мэй ждала кое-кого. Единственного близкого ей существа, благодаря которому до сих пор любила жизнь.
В прежние времена, когда Мэй пряталась ночами в чулане, он приходил часто. Подбадривал разговором, объятиями, затем - поцелуями. Он приносил запах ночи на своих длинных одеждах, и Мэй забывала о тревогах. Если он являлся, до утра она была в безопасности. С восходом солнца он исчезал, и Мэй, окрылённая сладкими воспоминаниями, находила силы снова выйти к миру.
Когда она наконец сбежала, уехала за сотни километров от дома, старый знакомый перестал появляться. В её новой жизни ему словно не было места.
Он возвращался только в те дни, когда Мэй приезжала навестить родню. Вот и сегодня, блуждая по бабушкиному саду, Мэй, уже двадцатилетняя, в глубине души рассчитывала вновь увидеться. И её сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда из-за ближайшей яблони кто-то выступил навстречу.
Перед ней появился мужчина. Его молодое, гладкое лицо сочеталось с темными глазами, всегда напоминавшими Мэй звёзды: такими же холодными, яркими - и древними.
- Рэйден, - выдохнула она. Мужчина улыбнулся - совсем как прежде, ласково и ободряюще, и протянул к Мэй руки. Она бросила на землю ведро и устремилась в объятия.
Он пах морозной зимней ночью. Мэй почувствовала на макушке прикосновение прохладных губ.
- Ты вернулся!
Рэйден осторожно поцеловал её и отстранился, чтобы посмотреть в глаза.
- Я пришёл проститься, Мэй, - произнес он тихо.
- Почему? О чём ты?
Мэй обхватила его покрепче, вцепилась в плащ - но пальцы скользили по мягкому тёмно-синему шёлку.
- Ты совсем позврослела, моя девочка. А в моей власти лишь край фантазий.
- Но я же не разучилась мечтать!
Рэйден покачал головой.
- Мечты взрослых - совсем другое дело. Они слишком укореняются в реальности.
- Но я надеялась, что когда позврослею, ты… - Мэй смущённо отвела глаза, - ты заберёшь меня с собой.
Рэйден рассмеялся с горечью.
- Ты мечтала быть моей женой, не так ли? - он взял Мэй за подбородок, и она мучительно покраснела. - Мечтала о нашем общем доме? О детях?
Он вздохнул.
- Это взрослые мечты, Мэй. И я не могу исполнить их. Мы - дети разных миров.
Мэй часто заморгала. Она знала, что Рэйден прав, и сама не раз приходила к таким выводам. И всё же от этих слов, вылетевших из уст Рэйдена, грудь взорвалась болью.
- Ты больше не придёшь? - прошептала она, больше утверждая, чем спрашивая.
- Возможно, настанет день, когда я появлюсь в этом мире снова. Но уже не ради тебя, а ради твоей дочери. Если на то будет её воля.
- А как же я? - вскрикнула Мэй, не скрывая обиды. - Я больше тебя не увижу?
- Увидишь, и не раз. Будешь узнавать в случайных прохожих, в персонажах из книг. Но будь осторожна, не следуй слепо по моим следам. Порой знакомая черта принадлежит человеку совсем иного склада, чем ожидаешь.
Мэй отстранилась и закрыла руками лицо. Она стыдилась своих слёз перед Рэйденом, и, как только осознала это, ощутила ещё один удар в сердце.
- Я стыжусь грустить и плакать на твоих глазах, значит, ты вправду теперь чужой, - проговорила она.
Рэйден провел ледяной рукой по ее волосам.
- Когда ты будешь нуждаться во мне, я приду в твой сон. Обещаю. Но позволь дать тебе совет: прежде чем уснуть, не взывай к тому, кому нет в твоей постели. Тоской и слабостью могут поживиться враждебные силы, и боль только усилится. Засыпай с надеждой, моя девочка, и я непременно услышу.
Повеяло ночной прохладой. Последние лучи солнца таяли, и вместе с ними растворялась в воздухе высокая фигура.