Он вздрагивает и прижимается к Саше сильнее, увидев, как пламя перекидывается на крышу когда-то его дома. Саша разворачивает его к себе, обнимая за плечи защитным жестом — Яру кажется на миг, что спину закрывают крылья какой-то птицы, тут же, впрочем, превратившиеся обратно в человеческие руки.
Саша дрожит всё сильнее. Яр утыкается в его плечо, дышит сорвано и до слёз жмурится, слыша, как где-то там кричат люди и ревёт пламя.
Им не хватает воды.
— Давай уйдём, — Саша лицо прячет в его волосах. — Ты им не поможешь, уйдём, не надо…
«Им не хватает воды».
Колодец пересох, всё пересохло, а вёдрами слишком медленно и недостаточно, и уровень воды в реке уменьшился вдвое, и вода далеко от деревни сейчас — слишком далеко, безнадёжно далеко. Яр затравленно всхлипывает — в ушах кровь шумит, будто…
…как сильный ливень по листве.
Саша прижимает его к себе почти больно, тянет осторожно в сторону леса. Яр качает головой, собирается с силами, чтобы оглянуться.
Из деревни слышится громкий крик. Яр крупно вздрагивает, услышав среди других голосов звонкий голос своей сестры. Ужасом окатывает, как ледяной водой из того ведра.
Нет, нет, нет, боже, нет, только не семью, только не сестёр, пожалуйста, только не…
— Им нужна вода!.. — бормочет он уже вслух.
Оглядываться слишком страшно. За спиной кричат снова, срываясь на панический визг — у Яра ноги подгибаются от охватившего тело страха. Шум в ушах становится невыносимым. В глазах темнеет.
— Смотри, — выдыхает Саша хрипло.
Яр голову поднимает неуверенно, испуганно, за сашину шею слабо цепляясь, чтобы не упасть, — и понимает, что в глазах потемнело не у него.
Просто туча, неизвестно откуда появившаяся на чистом небе, закрыла солнце. Яр щурится, приглядываясь, — и видит, что от реки к ней поднимается водяной столб.
Будто небеса с землёй соединены. Огонь в этих резко наступивших сумерках выглядит адским пламенем. Яр дрожит.
— Это… ты делаешь? — успевает спросить он, прежде чем туча проливается дождём.
Страшный ливень не то чтобы начинается — почти падает единым потоком, оглушая и ослепляя. Яр снова цепляется за Сашу, вмиг промокнув насквозь. В деревне кричат опять — кого-то, кажется, смыло; Яр прижимается испуганно к сашиной груди, пытаясь устоять на ногах.
— Что происходит? — кричит он, пытаясь перекрыть шум воды.
Саша вжимает его в себя — надёжно и крепко; Яр чувствует, как его руки уплотняются, деревенеют — буквально. Прячет лицо в изгибе его шеи, спасая глаза и дыхание.
Слишком много, слишком сильно, будто со всех сторон водой хлещет — Яр просто упал бы, если бы не надёжная хватка. Саша остаётся единственной точкой опоры; от Саши запах хвои такой привычный и родной, что только это, кажется, и помогает в сознании удержаться. Мысли плывут — и усталость такая вдруг наваливается, что хочется просто лечь и не вставать. Будто мешки с камнями привязали к рукам и шее.
Некстати вспоминается, что именно так десяток лет назад топили местную ведьму.
Огонь, наверное, погас — только голову сейчас не повернуть. Да нет, точно погас. Не мог не погаснуть. Если это на самом деле не адское пламя, которому вода не помеха…
Потоки воды уменьшаются, переходя в сильный ливень, потом — просто в дождь. Яр шевелится, почти заставляя себя отстраниться.
Надо оглянуться. Надо посмотреть, насколько огонь и вода разрушили его бывший дом.
Не выходит. Просто не получается — Яр, скосив глаза, понимает, что руки у него на плечах действительно стали причудливо изогнутыми ветвями.
Это неожиданно заставляет его рассмеяться — чудовищное нервное напряжение выходит почти истерикой, до слёз на глазах. Он снова утыкается Саше в плечо. Тот издаёт невнятный вопросительный звук и прижимается к виску тёплыми губами.
— Саш, — выговаривает Яр; снова на смех сбивается. Это уже точно истерика. Мокрые волосы к лицу липнут. — Я… ты… руки, — голос пресекается.
Саша застывает, будто пытаясь понять.
— Оу, — говорит, наконец. Яр чувствует, как хватка становится слабее — обычной человеческой. — Прости. Боялся… не удержать.
Яр благодарно вздыхает, поводя затёкшими плечами. Чуть отстраняется — и замирает на десяток секунд, забыв, что хотел сделать: Саша стоит, запрокинув голову и подставив дождю лицо; глаза закрыл, и выражение такое блаженно-спокойное, что Яр взгляд отвести не может. Вечно растрёпанные волосы прибиты сейчас водой к мокрому лбу, капли стекают по лицу на шею, по обнажённому горлу и к ключицам, в ямках над ними собираясь.
Яр испытывает резкую потребность прижаться губами к бледной коже.
За спиной кричат, и он вздрагивает, растеряв все лишние мысли — остаётся лишь страх. За родных и знакомых… и — почти сразу — за себя, когда в крике он разбирает с ненавистью выплюнутое «колдун!».
Кажется, его увидели — и узнали. Кажется…
Кажется, он разбирает среди прочих голосов голос отца.
— Колдун!
— Пожар вызвал!
— Потоп — из-за него!..
«Это не я, — хочется возразить. Ноги опять подкашиваются. — Не я».
Саша голову опускает и рычит по-звериному, реагируя на ненависть в чужих голосах; от воды и спокойствия отряхивается резким движением. У него ноги, вросшие было на время потопа в землю корнями, переплавляются во что-то… во что-то даже близко не человеческое, Яр даже понять не может, что это за зверь — Яру просто не до того. Он медленно поворачивается.
Огня больше нет — но вода, кажется, тоже вызвала разрушений слишком много. Родной дом… он ищет его взглядом испуганно — почти выстоял. В соседнем вот провалилась крыша, и окружавший деревню частокол местами упал, смытый ливнем, и…
Он не успевает оценить, что ещё случилось, — все мысли из головы вытесняет осознание, что в его сторону движутся уже не подростки заигравшиеся, а разозлённая толпа.
— Это не я, — хрипит он, чувствуя, что снова подкашиваются ноги.
Дождь усиливается. Яр опускается на колени, чувствуя, как осторожно придерживают его родные руки — чтобы потом пропасть с плеч. Он вздрагивает — кажется, что его оставили одного.
— Ты, — как-то очень спокойно отвечает Саша, отстраняясь и выступая вперёд. — Они правы… отчасти.
Яр мотает головой испуганно. Саша оглядывается на него, говорит мягче:
— Ты очень хотел помочь, да?.. — И наверх смотрит: — Это вода… тебя послушалась.
И, развернувшись, с низким угрожающим рычанием припадает — уже не на руки, на передние лапы мощного волка. Собой закрывает, недвусмысленно давая понять, что не позволит приблизиться. Яр его как сквозь сон слышит.
Послушалась. Вода. Они правы. Они правы. Они…
Они останавливаются на какой-то миг, а потом идут дальше. В руках блестит что-то — они на охоту на волка и колдуна настроены слишком решительно. Саша на шаг отступает — по ветвям шорохом «иди в лес, там не тронут».
Страх — уже за Сашу — оглушает снова — двинуться ни шанса. Сашин силуэт расплывается перед глазами; угрожающие крики сливаются в единый шум. Яр встречается взглядом с собственным отцом и в ненависти тонет.
Остаток воды с неба падает комом, прицельно на приближающихся людей, сбивая их с ног и преградой вставая между ними и опушкой леса. Сползающий в обморок Яр чувствует, как его подхватывают знакомые руки.