…Глубокая ночь, а работа на лодке не прекращается. Электрики, возглавляемые главстаршиной Алексеем Карпенко, приводят в порядок аккумуляторные ямы, нейтрализуют и выбирают пролитый электролит, заряжают батарею. Команда готовит корабль к предстоящему поиску противника.
Третье блюдо
— Поднять перископ!
Эту команду я давал сам себе. Она произносилась и для информации других: горизонтальщик должен был вести лодку на определенной глубине, штурман — быть готовым проложить по моим данным пеленг…
Итак, я нажал на кнопку подъема. Послышалось приглушенное жужжание электромотора, и цилиндрическое тело оптического прибора начало двигаться вверх. Из-под сальника просочилось несколько капель воды, и они покатились вниз. Наконец из шахты показалась нижняя головка перископа с устройствами, облегчающими наблюдение за поверхностью моря. Сообразуясь со своим ростом, я остановил подъем, откинул в стороны рукоятки, с помощью которых вращается перископ, и прильнул главой к резиновой оправе окуляра.
Передо мной открылась картина довольно однообразного северного побережья Норвегии. Горы, поднимающиеся здесь на 300–400 метров, покрыты снегом, а их крутые склоны обнажены. Поворачиваю ручку прибора перископа на «увеличение» и вижу пласты кварцевого песчаника, образующие почти отвесные берега. Это мыс Нордкин, у оконечности которого приютился небольшой островок Авлейса.
С утра 1 февраля мы находимся на позиции у самой северной оконечности Европы. Стоит непривычно хорошая для зимнего месяца погода: слабый ветер, мелкая волна, видимость полная. Баренцево море удивляет нас покоем и одновременно раздражает: в его водах никаких признаков фашистских кораблей. Здесь, казалось бы, проходит коммуникация, питающая боеприпасами и продовольствием северный фланг гитлеровской армии; здесь, по всем данным, должен следовать поток стратегического сырья (никелевая руда). А мы ничего не видим — ни транспорта, ни мотобота, ни шлюпки.
— Разрешите команде обедать? — спрашивает только что заступивший на вахту капитан-лейтенант Новожилов (он и старпом Редькин недавно получили новое звание).
Осмотрев в перископ горизонт и убедившись, что он чист, даю «добро» и отправляюсь в кают-компанию.
За столом — офицеры, не занятые по службе. Свет плафонов мягко ложится на белоснежную скатерть и обеденный сервиз. Тепло и уют помогают как-то забыться. Мы ведем беседу на отвлеченные темы — как будто в метре от нас корпус лодки не омывается водами полярного моря.
Обслуживает кают-компанию вестовой Юлиан Пентюх, белорус по национальности. Он на редкость расторопный и Разворотливый, имеет склонность к хозяйственной работе. Не так-то легко, например, организовать в условиях войны ремонт обуви для команды. А матрос Пентюх организовал! Словом, в экипаже он незаменим. К людям чуток, внимателен. В его буфете конечно же всегда есть чай — горячий и холодный, кто к какому привык.
Обед наш ничем особенным не отличался. На первое был то ли суп, то ли борщ — не ручаюсь. А вот второе блюдо — свиная тушенка, приправленная… консервированным судаком, — запомнилось. Наш кок Алексей Ильюшин готовил пищу хорошо, и команда претензий к нему не имела. Но на этот раз он, видимо, решил произвести эксперимент, давший повод для шуток и острот.
— Не нравится второе, — говорит Редькин, — будете довольны третьим блюдом; кажется, его уже несут.
Но в это время раздается сигнал боевой тревоги. Бесшумно, в тапочках, матросы и офицеры бегут к боевым постам, с ловкостью цирковых артистов преодолевая круглые двери переборок.
В боевой рубке Новожилов докладывает:
— Акустик доложил пеленг на шум винтов… Через перископ обнаружены мачты кораблей. Разрешите идти в первый отсек, готовить торпедные аппараты.
Едва я раскрываю рот, чтобы сказать «добро», как оп уже исчезает.
Поднимаю перископ и вижу: довольно внушительных размеров транспорт идет в охранении эскортных кораблей.
— Торпедная атака! Торпедные аппараты к выстрелу приготовить!
Старпом, выглянув из люка центрального поста, спрашивает:
— Где прикажете находиться?
— Поднимайтесь сюда и прихватите таблицы маневрирования и стрельбы.
Теперь в тесной боевой рубке нас четверо: Герасимов, Редькин, рулевой Мирошниченко, переведенный из центрального поста для удобства управления лодкой, и я. Одним словом, квартет!