Выбрать главу

— Сколько же гитлеровцы сбросили глубинных бомб? — спрашиваю я.

Гончар пересчитывает спички:

— Тридцать шесть.

— А палочки в тетради? Их надо приплюсовать, — поправляет его старпом.

— Записано девять. Значит, всего сброшено сорок пять бомб.

В открытом море даю отбой боевой тревоги. По отсекам передают:

— Команде продолжить обед! Потопленный транспорт и сторожевик считать третьим блюдом. На четвертое — консервированный компот…

Команда в приподнятом настроении. Еще бы! Мы нанесли фашистам серьезный урон.

Тайна потопленного судна

Казалось, мы провели одну из обычных атак, которых немало на счету североморских подводных лодок. Но это не совсем так. Во-первых, для нашей лодки торпедная атака явилась как бы сверхплановым заданием. Ведь основное назначение минзага — постановка минных заграждений. Во-вторых, мы потопили два корабля одним залпом — такое выпадает не часто даже для торпедной лодки. В-третьих, как выяснилось впоследствии, уничтоженный нами транспорт оказался одним из наиболее крупных транспортов, потерянных гитлеровцами за время войны на Севере.

Все это не могло нас не радовать. Однако в дальнейшем история с потопленным транспортом и сторожевым кораблем получила довольно странную окраску и неожиданное продолжение, в чем небезынтересно разобраться.

Во время войны фашисты умолчали о нашей атаке. Впрочем, удивляться тут нечему. Гитлеровское командование вообще старалось скрыть или преуменьшить свои потери. А на потерю, понесенную 1 февраля 1943 года в Баренцевом море, оно напустило туман необычной секретности. Во всяком случае данные о потоплении упомянутых кораблей не публиковались в печати многие годы.

Для нас было странным, что успешная атака лодки не подтверждалась после войны никакими данными. Да и досадно: ведь гибель кораблей мы видели. Допустим, со сторожевиком могли ошибиться: при проверке результатов он мог находиться за своим напарником. Ну а большой транспорт? Его не заслонишь. Между тем он не был обнаружен ни мною, ни замполитом, ни старпомом, которые тоже внимательно смотрели в перископ.

Но чудес не бывает. Примерно лет через двадцать стало известно — на этот раз по западногерманским источникам, что 1 февраля 1943 года были торпедированы и потоплены транспорт «Оттмаршен» 7077 брутто-регистровых тонн, что соответствует 15–17 тысячам тонн водоизмещения, и сторожевой корабль «Нордриф» (V-5905) 330 тонн. Оказывается, фашисты все это знали, но скрывали.

Зачем же понадобилось наводить тень на ясный день? По какой причине гитлеровское командование засекретило гибель «Оттмаршена»? Что это было за особое судно? По внешнему виду это был обычный пароход. Разгадку, видимо, надо искать в содержании трюмов. Что же там находилось — воинские подразделения? Пожалуй, нет. Перевозка резервов производилась противником, как правило, через Финляндию — по суше, а не морем. Во время атаки мне показалась странной малая осадка транспорта. Почему? Ведь гитлеровские вояки на Севере крайне нуждались в снабжении и полупустое судно туда не послали бы. Значит, трюмы набиты чем-то легким. Скорее всего, обмундированием. Ведь утопила же подводная лодка «К-22» год назад судно с тридцатью тысячами полушубков; зимой 1942/43 года история могла повториться. Шел февраль, а теплое обмундирование так и не поступало. И гитлеровское командование решает прикрыть свой провал с доставкой теплого обмундирования дымовой завесой секретности.

Однако все это лишь предположения, цепь логических Рассуждений — не более. Чем в действительности руководствовались фашистские адмиралы, укрывая в особом сейфе Досье о гибели транспорта, остается тайной. Во всяком случае, до сих пор так и не известно, чем были забиты трюмы «Оттмаршена»…

Еще одна атака

После перезарядки торпедных аппаратов мы вернулись на позицию и снова занялись поиском кораблей противника. Днем ходили под перископом, ночью — в надводном положении. Приближались к берегу, заглядывали в бухты и фиорды, но противника обнаружить не удавалось.

вернуться

16

См.: Дмитриев В. И. Атакуют подводники, с. 285.