В тесноте шхер можно маневрировать, полагаясь лишь на свой опыт, тут, как при швартовке или движении по рейду, на котором стоят корабли, нет времени для штурманских расчетов. В наших условиях трудность маневра усугубляется еще и тем, что в перископ не видно ни носа лодки, ни кормы — их приходится представлять мысленно.
Приближаемся к мысу. Опасность, когда к ней подходишь, кажется ближе, чем она есть на самом деле, такова уж психология человека. Но я силой воли сдерживаю себя, не даю раньше времени команду на поворот.
Темный силуэт мыса громоздится совсем рядом. Кажется, что не форштевень лодки, а моя грудь вот-вот ударится об острые скалы. Физическое ощущение настолько реально, что хочется сжаться, вытянуть вперед руки, загородиться…
Ну, теперь уж пора отворачивать.
— Лево на борт!
Поставив нить перископа в диаметральной плоскости лодки, я с нетерпением жду момента, когда чернота монолитной массы гранита «отодвинется» и форштевень устремится на чистую воду.
Корабль никогда не начинает поворота сразу. Он как бы подумает, затем чуть дрогнет и станет медленно, точно нехотя, уклоняться в сторону, и только после этого циркуляция ускоряется. Особенно ярко все это проявляется на малом ходу. Командиры хорошо знают свойство своего корабля, но каждый раз волнуются, если маневр связан с риском.
Мы на траверзе мыса. Но я по-прежнему неспокоен: не задеть бы кормой за скалы или грунт.
Лодка ложится на боевой курс. Звучит команда:
— Ставить мины!
И сразу же уходим на глубину (мы в полосе, где поставила заграждение подводная лодка «К-21»). Из восьмого отсека докладывают:
— Первая вышла!
Отлично работают минеры. Снова на высоте командир отделения старшина 1-й статьи Н. К. Величко. Наум Куприянович до тонкостей знает свою специальность. Немалая его заслуга в том, что все наши минные постановки прошли без единого срыва, без единого заедания (теперь-то это можно сказать с уверенностью).
Наш подводный заградитель движется поперек пролива, все идет, казалось бы, нормально. Но вот после третьей мины из акустической рубки доложили:
— С правого борта шум винтов!
Да, это самое неприятное, что можно себе представить, хуже и не придумаешь. В тесном проливе, далеко от моря, работа в полном разгаре: крышки труб открыты, мины вываливаются…
— Четвертая вышла!
Неужели мы чем-то выдали себя, нас заметил враг и теперь спешит начать преследование? Или это мирное норвежское судно?
Извечный вопрос: что делать? Любое дело не хочется прерывать, ну а уж минную постановку тем более. Когда ее удастся потом продолжить? Да и опасность возрастет: можно и на своих минах подорваться.
Мучительно ищу правильное решение. Если идет противолодочный корабль, то на близкой дистанции он непременно обнаружит нас. Ведь кроме обычного шума на лодке теперь прибавились звуки механизмов, выталкивающих мины.
— Пятая вышла! — докладывают минеры (они-то не знают о нависшей опасности).
Итак, надо принимать какое-то решение…
— Акустик! Куда смещается пеленг?
— Пеленг медленно смещается на корму! Корабль приближается!
В центральном посту все как бы замерли. Старпом Редькин не мигая уставился на меня своими серо-зелеными глазами, ожидая приказаний. Ошибки нет: и по звуку, и по частоте оборотов делаю вывод — к нам приближается противолодочный корабль. И все же надо проявить выдержку.
— Разрешите сходить в акустическую рубку? — спрашивает Григорий Семенович.
А через несколько минут, приоткрыв дверь рубки, он с облегчением сообщает:
— Корабль противника отвернул: пеленг быстрее пошел на корму, шумы удаляются.
Мы продолжаем ставить мины. Через какое-то время опять слышим шум винтов. Потом еще и еще. Противник треплет нам нервы, но в непосредственной близости его нет.
— Двадцатая вышла!
Мы поздравляем друг друга с боевым успехом и ложимся на курс отхода.
Еще один экзамен
Проходит более двух часов. При очередном подъеме перископа осматриваю горизонт. И вдруг меня словно током ударило — со стороны Хаммерфеста показались корабли противника, идущие шхерным фарватером. Атаковать их невозможно, мы слишком далеко — торпеды не дойдут. Чтобы атаковать, надо разворачиваться, ложиться на обратный курс и догонять. Нет, это нереально. Остается одно: наблюдать, и не только из-за спортивного интереса… Сердце заработало на «повышенных оборотах», сильнее застучало в висках. Есть от чего! Это же редчайший случай: к заграждению, которое мы только что выставили, приближается конвой.