Их было теперь тринадцать. Почти половина — коммунисты, остальные — комсомольцы. Люди, преданные Родине и пароду, готовые самоотверженно исполнить свой воинский долг. Михаил Матвеевич Шапаренко в походе с нами впервые. Но он превосходно освоил устройство лодки (до этого плавал на однотипной «Л-22»), знал и людей, был энергичным и волевым офицером и коммунистом.
Тем временем в центральном посту обдумывались планы всплытия. Задача, казалось, простейшая: облегчить лодку, и она поднимется на поверхность. Но как это сделать? Продуть балласт невозможно: весь сжатый воздух израсходован на противодавление в носовых отсеках, а также на частичное продувание первой балластной цистерны. Правда, оставалась нетронутой командирская группа баллонов[22], но она не решит задачу, к тому же ее надо поберечь для критического случая. Единственное решение — откачивать воду турбонасосом. Но тут выясняется, что клапан аварийного осушения второго отсека оказался закрыт. Устройство этого клапана особое: он невозвратный — в открытом положении не пропускает воду внутрь лодки, а из отсека откачку производить можно. Теперь, при закрытом клапане, вода ни в ту, ни в другую сторону не шла. Клапан придется открывать, каких бы это усилий и жертв ни стоило.
По положению борьбу за живучесть на лодке возглавляет старший инженер-механик. Александр Николаевич Горчаков и начал действовать.
С первым отсеком поддерживалась телефонная связь. Шапаренко доложил:
— Проплыть десять метров через весь второй отсек в ледяной воде, нырнуть в трюм и повернуть маховик на десяток оборотов — физически невозможно, никаких человеческих сил не хватит.
— Без осушения второго отсека лодка не всплывет, — напомнил Горчаков.
— Может быть, целесообразно открыть переборочную дверь, перепустить воду из второго отсека в первый и откачку ее за борт производить через клапан первого?
— Учтите, дифферент у лодки на корму, — снова разъяснял Горчаков. — Следовательно, перекачать воду удастся только до порога переборочной двери. Во втором отсеке останется еще сорок — сорок пять тонн, с которыми нам не всплыть… Клапан должен быть открыт во что бы то ни стало!
Я взял телефонную трубку и в разговоре с Шапаренко подтвердил: несмотря на холодную воду, нырять все равно придется; открыть клапан с первой попытки вряд ли удастся — к холоду надо приноровиться; а предложение о перекачке части воды в первый отсек дельное, но смысл его другой — понизить уровень воды во втором отсеке, чтобы легче было добираться до клапана.
В носовых отсеках на связи стоял матрос Бабошин, и обо всем, что там делалось, информация поступала в центральный пост. Многие подробности, в том числе из уст очевидцев, стали нам известны потом. Попробую описать события так, как они разворачивались.
После телефонного разговора Шапаренко обратился к матросам и старшинам, предупредил их, что добраться до клапана нелегко, он находится в дальнем углу, под оперением запасной торпеды. Идти в холодную воду были готовы все. Старший лейтенант отобрал самых опытных, физически наиболее сильных.
Первым вызвался Василий Острянко (помимо всего, он групкомсорг носовых отсеков). Сбросивший с себя всю одежду, он выглядел теперь как-то непривычно. Шапаренко даже хотел его остановить (как бы не замерз нагишом), но тут же сообразил — так лучше: после выхода из воды можно обтереться и погреться, снова идти на задание, а в мокрой одежде долго не продержишься.
В отсеке было сумрачно и тихо. Тускло горели лампочки аварийного освещения. Надев кислородный прибор (к сожалению, костюма у нас не было), Острянко погрузился в воду. Она была такой холодной (около двух градусов), что дух захватывало. Но старшина решительно двинулся вперед и достиг дальнего угла отсека. Однако судороги сводили ноги и руки, и он понял — не выдержать.
Его сменил Чижевский, потом Крошкин, Доможирский, Хоботов… и снова, по второму кругу, — Острянко. Меняя друг друга, преодолевая обжигающую боль ледяной воды, они стремились выполнить приказ.
В одной из попыток старшина 1-й статьи Чижевский, проскользнув как угорь между койкой и оперением торпеды, вцепился в маховик клапана и даже сдвинул его на четверть оборота. Однако маска кислородного прибора зацепилась за что-то — загубник вырвало, в рот попала вода. Силы Чижевского были на исходе, когда его подхватили крепкие руки Острянко. Старшины вырвались на поверхность и долго стояли обнявшись, тяжело дыша друг другу в лицо.
22
Расходовать воздух этой группы можно только с разрешения командира подводной лодки. —