Третьим фактором являлась компактность города. Это позволяло успешно оборонять его от различных несознательных личностей и маргинальных элементов, решивших, что «отнять и поделить» — самый лучший способ выживания. Сумма этих трёх факторов позволила Сити успешно расти и развиваться в течение многих лет. Более того, в определённый момент он смог перешагнуть границы Калача-на-Дону как по количеству жителей, так и территориально. Этому немало способствовал Осинск — активно растущий приморский город, источник старых технологий для тех, кто мог себе это позволить. Сити активно снабжал его продовольствием и некоторыми ресурсами, собранными в руинах Волгограда, в то время как по отреставрированной А260 шли караваны, которые непременно останавливались на ночевку в Сити перед заключительным рывком к точке назначения. А после того, как силами Осинска и киборгов была восстановлена и модернизирована Цимлянская ГЭС, всё вообще пошло просто замечательно…
Пока в один прекрасный день от приморского соседа не осталась несколько воронок. Несмотря на то, что ракеты были самыми легкими в ядерном арсенале пославших их держав, боеголовки — высокотехнологичными и чистыми (насколько это слово вообще применимо к атомному оружию), а роза ветров благоволила к человечеству, унеся большую часть осадков в сторону моря и далёких берегов, Сити охватила паника. Объявившиеся после взрывов объединенные войска Республики, Техцентров и Теократии, увешанные не только оружием, но разнообразным оборудованием для анализов и дезактивации, панику только усугубили. По разным подсчётам, за последующие два месяца населенный пункт покинуло от 70 до 85 % жителей. Кто-то потом всё же вернулся, но на сегодняшний день город, население которого когда-то перевалило планку в 60000 человек, сегодня не дотягивал и до половины этого числа. Что еще хуже, в ближайшие дни оно сократится еще больше…
Михаил Семёнович Ходынков, член Городского Совета, Глава Департамента водных ресурсов Сити, внимательно слушал сводки о последних событиях и старательно изображал спокойствие и уверенность. Хотя больше всего ему хотелось выбежать прочь из кабинета, сесть в машину и приказать шофёру гнать прочь, пока электричество в аккумуляторе не иссякнет. Двенадцать лет назад он вернулся в родные пенаты после обучения в одном из технических ВУЗов Техцентра № 8. Тогда в голове молодого инженера роилось множество честолюбивых планов, которые он собирался осуществить во благо родного города и себя лично. Спустя четыре года Совет доверил ему управление главной очистительной станцией Сити, а спустя еще три он сам занял одно из кресел в высшем органе городской власти.
Чуть больше года назад, когда мэр Дикенсон предложил продать пустующее здание бывшего казино «Чистоте Господней», Ходынков понял, что это его шанс. Проголосовав против этого, казалось бы, крайне выгодно предложения, Михаил Семёнович разразился тогда не совсем внятной речью о разбазаривании ресурсов и затаился. Спустя три месяца, когда пришлые монахи принялись пропагандировать идеи о расовой чистоте, он только улыбнулся и принялся готовить себе базу на будущие выборы. Еще через три месяца, после первых инцидентов на улицах, Ходынков организовал Дружину. Большая часть Совета тогда не поняла, почему чистокровный хомо так рьяно принялся отстаивать права мутантов в городе, где никто и никогда эти права не ущемлял. Лишь Глава Департамента внешних связей, старик Макгрегор, ухмыльнулся и пожелал удачи — просидев в Совете более тридцати лет, он все интриги видел насквозь.
Несколько месяцев Михаил Семёнович старательно обхаживал своих будущих избирателей. Выбил для Дружины целое здание, обхаживал наиболее зажиточных граждан для спонсорских вливаний, заказывал плакаты и нарукавные повязки, разруливал острые моменты. И вот сегодня он окончательно понял, что проиграл. Проиграл не только кресло мэра, но и сам город. Не просчитал всех игроков, недооценил человеческую сущность, не учёл, насколько быстро и глубоко зараза нацизма сможет проникнуть в умы людей. И вот результат! Вместо быстрой и лёгкой победы на мэрских выборах — полноценная гражданская война с человеческими жертвами.
— … сейчас мы удерживаем около 40 % территории. Железнодорожная станция осталась за нами, но речной вокзал в руках у сторонников Дикенсона, — докладчик махнул вытянутой худой ладонью, похожей на птичью лапку, над сенсорами интерактивного стола и сместил карту города ближе к реке. — Наши люди успели отвести один патрульный катер, но оставшиеся два также в руках противника. К сожалению, без доступа к мастерским мы не сможем починить судно в случае боестолкновения или обычной поломки, поэтому пока держим его в запасе.
«Наши люди», «противник», «боестолкновения» — как мы заговорили!» — с горечью отметил глава водных ресурсов, но вслух сказал совсем другое:
— Что с беженцами?
И без того невыразительное лицо докладчика на мгновенье окаменело. Не так давно Сергей Иванович был личным секретарём-референтом Ходынкова, но из-за острой нехватки квалифицированных кадров советник с чистой совестью назначил его на должность управляющего по логистике. Впрочем, в данном случае этот шаг был полностью оправдан — за невзрачной внешностью и долговязой костлявой фигурой бывшего секретаря прятались острый аналитический ум и огромный багаж знаний. Сюда бы еще немного честолюбия — и он с легкостью бы занял одно из кресел в Совете.
— Пока поток беженцев остаётся на прежнем уровне. Рискну предположить, что в ближайшие два-три дня он пойдёт на спад, — наконец ответил Корюшко, справившись со своими чувствами. — Но есть проблемы. Люди Дикенсона выставили на трассе блокпосты приблизительно в километре от города. Всех уезжающих досматривают под предлогом безопасности и банально грабят, отбирая оружие и ценности. Мы пробовали решить мирно этот вопрос, но они отказываются уходить. Пока пускаем бронепоезд в сторону Волгограда и под его прикрытием выводим, кого можем. К сожалению, многие выезжают сами, предпочитая искать пути в объезд. Боюсь, до добра это не доведёт…
— Уже, — буркнул полковник Яковлев.
Почувствовав нависшую в комнате тишину, бывший начальник Юго-восточного управления полиции поднял глаза и хмуро оглядел всех присутствующих. В штабе он отвечал за ту часть полицейских, что приняли сторону мутантов.
— Вчера наш патруль наткнулся на машину беженцев, которую остановили нацики. Когда ребята появились, баб уже тащили в кусты. Пришлось дать очередь поверх голов. Разошлись в итоге мирно, но только потому, что у наших был служебный броневик с 12,7 на борту, а у тех только обычный джип и автоматы.
— Плохо, — устало подытожил Ходынков и принялся растирать виски. — Надо предупредить всех, чтобы не ездили поодиночке.
— Да заманались уже предупреждать! — взорвался Константин Васильевич, грохнув кулаком по столу и заставив мигнуть голограмму. — Каждую машину останавливаем на выезде, предупреждаем, объясняем, рассказываем. Всё равно едут!
— Костя, успокойся, — попытался урезонить товарища Радомир Жданович, командир сил ополчения. — В конце концов, ничего страшного не случилось. Просто теперь будем тормозить и сразу отсылать в караван.
— Да в жопу их! — махнул рукой Яковлев, чуть снизив тон. — Мы предупредили, они выслушали, а дальше пусть сами решают, как быть. Чай не маленькие, чтобы им попку подтирать. А если начнём тормозить — будет только хуже. Народ и так на нервах, с перепугу еще попробует на прорыв пойти. Да и проблема, собственно, не в этом!
— А в чём? — недоумённо поинтересовался Ходынков.
— В том, что нашего патруля в том месте не должно было быть. У ребят просто движок забарахлил и они задержались на полчаса.
— И что? Людям крупно повезло и это хорошо. В чём тут проблема?
— Костик намекает, что кто-то слил информацию, — не открывая глаз, пробормотал Макгрегор.
Всё совещание старик молча дремал в своём кресле, поэтому практически все присутствующие сейчас с удивлением уставились на Главу Департамента Внешних связей. Впрочем, для Главы Департамента водных ресурсов эта выходка сюрпризом не оказалась. Игнат Васильевич нередко проделывал то же самое на совещаниях Городского Совета, ставя в тупик своими внезапными репликами своих более молодых коллег.