Пока оглушенный кабан крутил башкой, Рауль нанёс ответный удар, надвое расколов животному череп топором. Тут же поднялся и заозирался по сторонам в поисках нового противника. Не обнаружив такого, он попытался сориентироваться в обстановке, с нарастающим ужасом понимая, что вокруг царит полный разгром. Звучали автоматные и пулеметные очереди, к которым начали примешиваться уханье танковых орудий и стокатто автоматических пушек БМП. Где-то полыхали палатки, освещая мечущиеся в панике человеческие фигуры. Периодически тут и там из темноты выскакивало что-то четвероногое, с зубами и когтями, и тогда на одну фигуру становилось меньше, а ночь вновь взрывалась треском очередей. Сжимая в руках топор и шипя сквозь зубы проклятия, Рауль побежал в сторону штаба. Как не хотелось ему броситься в самую гущу схватки, спасая гибнущих людей, в первую очередь нужно было принять командование и вернуть контроль над ситуацией.
Как потом выяснилось, нападение на лагерь длилось всего полчаса, хотя всем выжившим показалось, что прошла вечность. И когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, осветив место недавнего побоища, глазам людей открылась весьма неприятная картина. Тлеющие полотнища палаток и маскировочных сетей, сорванных с опор. Разбитая техника, иногда — перевернутая на бок или даже на крышу. И трупы. Множество мёртвых людей и совсем немного мертвых тварей, напавших на лагерь. Хотя тварями их назвать было сложно — кабаны, олени, лоси, волки, тигры. Иногда попадалось и что-то более экзотическое, хотя и это никак нельзя было сравнить с теми существами, что лезли на Стену, стоявшую на севере Королевства.
Что было хуже всего, большинство человеческих тел носили на себе следы отнюдь не клыков или когтей. Гораздо в большем количестве преобладали пулевые, осколочные и ножевые ранения. Хватало и тех, кто попал под гусеницы или колёса техники, что пыталась выбраться из охваченного паникой лагеря. Один из зенитных комплексов успел дать несколько длинных очередей, прежде чем ему в борт влетел танковый снаряд. Но еще печальней было смотреть на тела, имеющих на себе следы не звериных, а человеческих зубов. Перед глазами де Фернандеса до сих пор стояла картина двух сцепившихся между собой техников, так и не отпустивших друг друга до самой смерти.
— Телепатическая атака с нескольких направлений! Да еще настолько мощная! За всю свою практику ни разу с подобным не сталкивался!
Влетевший во временную штабную палатку отец Диего выглядел весьма бодро, несмотря на загипсованную левую руку и тугую повязку на груди, выглядывающую сквозь прорехи на рясе. Хотя, может всё дело было в лошадиной дозе обезболивающих и стимуляторов, которую медики были вынуждены вкатить неугомонному инквизитору под угрозой немедленно сожжения на костре.
— Настоятельно рекомендую… — продолжил было Торрес, но внезапно осекся, заметив происходящее.
Командующий экспедицией устало взглянул на священника, после чего вернулся к созерцанию послания, оставленного нападавшими в той яме, где сидели убежавшие десять дней назад дикарь и мутант. Первая часть лежала перед паладином на столе в виде дохлого волка. Не похоже, чтобы данное животное принимало участие в атаке на лагерь — судя по всему, оно вообще померло своей смертью. Однако, вкупе со второй частью — бумажным листком, на котором большими корявыми буквами было написано: «BLOOD FOR BLOOD», послание получилось весьма недвусмысленным. Для максимальной доходчивости лист был вложен в пасть волка. Кстати, остальные ямы теперь также пустовали — в поднявшейся ночью суматохе сидевшие в них пленники тоже дали дёру. Во всяком случае, их тела так и не нашли, хотя паладину было уже плевать.
— Кажется, ваша теория про дикарей-телепатов получила подтверждение, — буркнул Рауль, протягивая записку Торресу.
— О, английский! Интересно, почему? — пробормотал инквизитор, тщательно изучая лист со всех сторон.
— Широко распространенный язык, активно использовавшийся для международного общения.
— Хорошая теория. Правда, я сильно сомневаюсь, что кто-то из местных аборигенов с ним знаком.
— Но я же знаю русский, — пожал плечами Рауль. — Так почему бы здесь не оказаться какому-то потомку англичан?
— Логично. Хотя если взять за пример вас, то если бы не эта экспедиция и помощь Пирсона, то вряд ли бы вы смогли написать на русском что-то сложнее слова из трёх букв. А ваши дети так вообще бы уже говорили исключительно на испанском.
— Так что вы хотели сказать, святой отец? — сменил тему де Фернандес, у которого в данный момент не было никакого желания играть в игры разума.
— Что? — инквизитор оторвался от листка с английскими буквами и удивленно уставился на собеседника расширенными зрачками.
— Вы хотели что-то сказать по поводу телепатической атаки, — терпеливо напомнил великан.
— Ах, да! Настоятельно рекомендую перейти к протоколу «Святой щит». Посты — не менее пяти человек, при этом каждый в обязательном порядке должен видеть минимум троих товарищей. Все вылазки за пределы лагеря — группами не менее десяти человек в соответствующем снаряжении. При малейших признаках телепатического воздействия использовать препарат…
— Мы уходим.
— Что? — опять искренне удивился отец Диего. — Почему?
— По самым скромным подсчётам, этой ночью я потерял треть личного состава убитыми и ранеными, — мрачно принялся перечислять паладин. — Уничтожено или повреждено множество ценного оборудования, включая основной генератор и центр связи. Про технику вообще молчу. А самое главное — мы наделали столько шума, что слышно было в самом Мадриде. Учитывая полученные мной приказы, это можно назвать полным провалом миссии.
Почти минуту инквизитор сверлил собеседника яростным взором, обдумывая ответ. При виде его широко открытых глаз, наполненных праведным гневом, в голове у Рауля мелькнула мысль позвать охрану. Похоже, медики немного перестарались с уколами, отчего святой отец немного… перевозбудился. Но тут Торрес глубоко вздохнул и произнёс:
— Простите. Я, кажется, немного увлекся этими телепатами и совершенно забыл о главной задаче. Вынужден признать вашу правоту — миссия определённо провалена и нам нет нужды оставаться. Позаботьтесь о живых, команданте, а я позабочусь о мёртвых.
С этими словами священник откинул полог палатки и почти строевым шагом вышел на улицу. Хмыкнув ему вслед, Рауль повернулся к адьютантам, которые весь диалог старательно пытались слиться со стульями, и принялся отдавать приказы. Он уже практически забыл о разговоре, когда суровый голос инквизитора за спиной заставил его вздрогнуть:
— Но мы еще вернёмся! Вернёмся и спалим это дьявольское гнездо к чертовой матери! Даже если это будет последнее, что мы сделаем в этой жизни!
Отпрянув от гневно выставленного вперёд кулака с зажатой в нём несчастной запиской, де Фернандес смог только осторожно кивнуть. В голове снова мелькнула мысль кликнуть часовых, но удовлетворённый результатом отец Диего вдруг расплылся в широкой зловещей улыбке:
— Кстати! Вы не против, если я заберу это? — и помахал перед носом командующего смятым листом. — Хочу придумать хороший ответ нашим противникам, знаете ли.
Получив ещё один утвердительный кивок, Торрес вновь покинул палатку.
— Надеюсь, дело всё-таки в обезболивающем, — пробормотал себе под нос Рауль, которому совершенно не улыбалось возиться со спятившим святошей весь обратный путь. Судя по докладам, спятивших этой ночью хватало и без него.
***
Как это часто бывает после утомительно дня или хорошей пьянки, проснулся Саймон так же, как и заснул — словно по щелчку тумблера. Проснулся — и тут же пожалел об этом. Судя по общему состоянию организма, вчера случился именно второй вариант. Голова гудела и пульсировала, в теле царствовала слабость, в желудке поселилась тупая резь, во рту словно кошки нагадили. Самое ужасное похмелье в жизни. Какой, интересно, кретин, додумался притащить палёную водку…