— Воистину любопытные исследования, — задумчиво произнёс майор, отпивая кофе и на глазах теряя свой вид обычного водилы. — Однако я не мог не заметить, что у вашей подопытной наблюдаются некоторые… проблемы с поведением. Такое ощущение, что она полностью потеряла способность к самостоятельным решениям.
— Вы абсолютно правы, — вздохнула учёная. — У 38 % подопытных после проведённой коррекции действительно наблюдается ряд нарушений когнитивных функций, в том числе и снижение мотивации, способности ставить перед собой цели и принимать какие-либо самостоятельные решения. Однако поверьте, всё не так плохо — пять лет назад подобные отклонения были почти у 85 %. Два-три года — и я смогу понизить эти цифры до 5.
— Не сомневаюсь. Но ведь список побочных эффектов этим не ограничивается?
Лицо геше на мгновенье застыло, а в карих глазах мелькнули льдинки. Однако в следующее мгновенье она беззаботно рассмеялась, смахнув рукой выступившую слезинку. Это выглядело настолько естественно, что любой актёр кино и театра мог бы позавидовать чёрной завистью.
— Теперь я понимаю, почему послали именно вас, Ефим. Вы на удивление проницательный человек. Да, есть ещё одна проблема — для достижения оптимальных результатов, коррекцию следует проводить ещё до рождения особи или в первые годы жизни. К сожалению, у подрощенных экземпляров возрастают риски онкологических заболеваний желез внутренней секреции и головного мозга. В возрасте тридцати лет вероятность достигает тридцати процентов, при сорока — более пятидесяти, а в пятьдесят шанс заполучить опухоль равен девяносто девяти и девяти десятым.
Слушая управляющую и механически совершая маленькие глоточки кофе, Саймон совершенно не ощущал вкуса напитка — только разливающуюся в груди волну холодной ярости. Особь? Экземпляр? Младенцы и старики? Сколько людей эта сумасшедшая уже успела угробить, пытаясь превратить хомо сапиенс в хомо хименоптера [1]? Похоже, у тётки совсем крышу снесло на почве науки.
— Но вы же доработаете модификант?
— Естественно! — возликовала Вей. — Всё, что мне нужно, это лаборатория, немножко времени и чуточку материала для исследований. Ещё желательно поменьше всяких комиссий — не люблю, когда заглядывают через плечо. Но как человек разумный, я понимаю, что в первое время этого не избежать.
— Думаю, моё начальство с радостью… пойдёт вам навстречу, — чуть запнувшись, пробормотал Иванов.
Одни глотком допив кофе, мутант покосился на майора, пытаясь понять, насколько всерьёз была сказана последняя фраза. Подобные исследования не должны проводиться ни под каким соусом. Не потому что если всё вскроется, теперь уже Республике насыпят полную шапку звездюлей и даже не потому, что исследования нарушают все нормы человеческой морали. А потому что это «не по-людски», как периодически говаривал ныне покойный Дэвид Грэй своим внукам. В общем, капитан был готов в любую секунду вышибить почтенной геше мозги и тихо свалить в закат. Единственно, что его пока останавливало — присутствие старшего по званию и отсутствие приказа.
— Отлично, раз с основными вопросами мы разобрались, я бы хотела уточнить пару деталей, — расплылась в очередной улыбке Вей, наливая гостям новую порцию кофе.
— С радостью отвечу на все ваши вопросы, — улыбнулся в ответ Иванов. — Разумеется, в рамках своей компетенции.
И разговор переключился в более практическое русло — сколько времени потребуется на сборы, сколько взрывчатки привезли с собой республиканцы, стоит ли ожидать внезапных гостей из правоохранительных органов Теократии и так далее, и тому подобное. Отрешившись от собеседников, мут продолжал глотать бодрящий напиток, изредка поглядывая на майора, в надежде увидеть сигнал на ликвидацию цели. Зря. Разведчик продолжал развлекать управляющую разговорами и, кажется, всерьёз собрался тащить эту психопатку в Республику.
Осознание этого факта несколько тревожило, но не слишком — волна ярости уже схлынула, оставив после себя некое чувство разбитости. Более того, почему-то дико хотелось спать. Пару минут капитан усиленно боролся с подступающей сонливостью, ощущая, как тяжелеют веки, пока до его ушей не донёсся глухой звук удара. С некоторым трудом повернув голову, Саймон увидел, как майор завалился на стол, уткнувшись носом в столешницу…
— С точностью до минуты, — радостно прокомментировала Вей, взглянув на маленькие часики на своём запястье, после чего перевела взгляд на мутанта и доверительно прошептала: — Никогда раньше никому не посыпала снотворное. Даже боялась, что ничего не получиться. Так нервничала, так нервничала!
Правая рука сама прыгнула к бедру, выхватывая пистолет, но оставшихся сил хватило только на то, чтобы снять оружие с предохранителя и поднять его на уровень стола. Затем мутант завалился на стол, повторяя позу майора.
— Ну-ну, мой мальчик, не стоит так нервничать, — мягко проговорила геше, забирая пистолет из ослабевшей руки спецназовца. — Лучше поспи — утро вечера мудренее.
Последнее, что успел заметить Саймон, как геше достаёт из кармана халата коммуникатор и делает вызов.
— Рич? Мои гости уже спят, как твои? Отлично! Тогда…
Что именно «тогда» он уже не слышал, провалившись в крепкий здоровый сон.
***
Неизвестно, что за препарат использовала достопочтенная геше, но проснулся Саймон выспавшимся, с ясной головой и полным энергии. Стоило ему открыть глаза, как мутант сразу же понял, где и почему находиться ибо не узнать знакомые стены камеры для содержания подопытных на минус третьем этаже было невозможно.
Усевшись на нарах, мутант с чувством выругался. Несколько минут он в красках описывал своё отношение к безумным ученым, с полной неторелантностью поставив акценты на представительницах женского пола. Остановился только тогда, когда в камере напротив заметил Мастера, с интересом смотрящего на очнувшегося командира. Увидев, что начальство перестало ругаться, сержант приветственно помахал рукой и поинтересовался:
— Что происходит?
В своё время, будучи кадетом, Саймон долго не мог понять, зачем в программу обучения включён язык жестов с указанием внедрять его в боевых подразделениях. И хотя обычно для общения хватало узкоспециализированных жестов (когда над головой свистят пули, а руки сжимают оружие, особо пальцы не покрутишь), но сегодня мут в очередной раз убедился в прозорливости наставников Академии.
— Эта б…ь нас кинула, — хмуро ответил он подчинённому.
— Это я уже понял, — пожал плечами сержант. — Дальше что? Смена программы?
— Для начала расскажи, как вы тут оказались.
Рассказ получился довольно коротким. Не успела управляющая в обществе отцов-командиров скрыться из глаз, как её шустрый ассистент уже выборочно проверил несколько бочек с реактивами, после чего предложил гостям сначала отобедать, а потом разместиться в жилом корпусе — благо, из-за того, что республиканцы приехали раньше срока, особой спешки в разгрузке фур не было. Естественно, подобное предложение было встречено на «ура» — кому охота таскать бочки, когда можно пожрать и задрыхнуть? После чего Ричард проводил гостей в местную столовую, где работницы общепита уже активно накрывали столы, где они (гости) дружно отрубились на этапе десерта.
— Скорей всего газом траванули, — пожал плечами Мастер и продолжил рассказ.
В себя сержант пришёл уже в камере, без оружия, снаряжения и одежды. Рядом с койкой лежал халат подопытного, а в камере напротив в таком же неприглядном виде давал храпака командир. В отличие от всех остальных, Саймон продрых ещё часа три. За это время все посетители столовой пришли в себя и даже смогли немного пообщаться. В результате общения выяснилось, что по камерам сидят не все — не хватало Малька, Молчуна и Двоечника, взрывника из второго отделения. Кроме того, отсутствовали майор и его зам.
— Что за хрень происходит? Если бы не наши, я бы подумал, что разведка нас прокинула, — поинтересовался Мастер глядя, как мут натягивает на себя халат. — Кстати, отлично выглядишь! Тебе идёт!