Николай Павлович избрал для себя желаемый конец, полагая, что одна лишь смерть освобождает душу от позора бесславия. Только непременно надо было, чтобы о таком выборе узнала и сама Россия - она бы все вспомнила, все поняла и, наверно, простила бы. Потому что прежде всего о себе поняла бы многое.
А России твердили про подагру. Парижский мир суждено било подписать Александру II, еще не ставшему Освободителем. За Крым России пришлось заплатить огромную цену. Обязали вернуть Турции Карс, Молдавскому княжеству - устье Дуная и часть Южной Бессарабии. А главное - России отныне запрещалось держать на Черном море военный флот. В Крыму вспоминали Александра I, при котором была разгромлена 600-тысячная армия Наполеона. Ни Британия, ни тем более Франция не рискнули бы атаковать Севастополь и высаживаться в Крыму, будь жив старший сын Павла I. Великим полководцем Александр I не был, даже и заурядным не считался, но именно при нем Россия присоединила Восточную Грузию, Финляндию, Бессарабию, Азербайджан и бывшее герцогство Варшавское. Сам же Александр Павлович возглавил антифранцузскую коалицию европейских держав и стал одним из руководителей Священного союза в составе Австрии, Пруссии и России.
А Париж жил абсолютным русским романом. «Казаки! Казаки!» - проносилось по Елисейским полям быстрее, чем сами казаки. Дамы взбивали белую пену кружевных оборок, мужчины с волчьим достоинством разглядывали тротуар. «Быстро, быстро!..» - кричали казаки, выпивали лошадиные дозы аперитива и спешили в кордебалет «Мулен Руж». Гарсоны уважали момент. Благая цель освящала минувшую войну.
Александр I пребывал на вершине своего судьбоносного триумфа. И писал любовные письма родной сестре, великой княжне Екатерине Павловне, к которой некогда сватался Наполеон Бонапарт: «Я безумно люблю Вас! Я радуюсь, как одержимый, когда вижу Вас. Примчавшись к Вам в Тверь, как безумный, я надеюсь насладиться отдыхом в Ваших нежных объятиях. Увы, я сейчас не могу воспользоваться моими давними правами / я говорю о Ваших ножках, вы понимаете?/ и покрыть Вас нежнейшими поцелуями в Вашей спальне... Прощайте, очарование моих очей, владычица моего сердца, светоч века, чудо природы...»
Мог ли Александр отдать Екатерину под венец Наполеону?..
Быль о Золотом петушке
Описания иллюминаций, фейерверков, маскарадов и живых шарад, равно как и входившего в моду контрданса или французской кадрили, благоразумно опускаются, поскольку поводов к увеселениям около тех памятных лет не было ни малейших. Что и запечатлел Пушкин в сказке, которая быль: «С колесницы пал Дадон - охнул раз, - и умер он. А царица вдруг пропала, будто вовсе не бывало. Сказка ложь, да в ней намек!..»
И впрямь странные дела творились. 19 ноября 1825 года умирает вдруг в расцвете сил 48-летний император Александр I. Как, почему - все во мгле исторических мистификаций. Якобы для поправки здоровья августейшей супруги Елизаветы Алексеевны доктора присоветовали гнилой Таганрог. Он не являлся конечной целью маршрута, а лишь первым этапом царского вояжа. Помимо предусмотренного путешествия в Крым, к Воронцову, предполагались поездки в Грузию, Астрахань и в Сибирь - «вплоть даже до Иркутска». Разработкой маршрутов занимались трое опытных офицеров Генерального штаба, вызванных графом Дибичем в Таганрог. Впрочем, заметим себе, что в Таганроге не уберегший царя Дибич еще только барон. Графом через год с небольшим пожаловал его Николай I.
Александру отчего-то «постоянно мерещилось», что его отравят. Елизавете Алексеевне он уже на другой день давал пробовать свое питье, потому что привкус какой-то ощущал, при этом ссылался на камердинера, который «нашел то же самое». Призывался к столу лейб-медик Вилье, но тот не находил привкуса, твердил только: «Этого не может быть». А чего «этого»?
В дневнике Александра осталось одинокое слово «Финиш». Туг нет пророчества, скорее тоскливое предчувствие, каковое можно не принимать в расчет. Хотя и как сказать. Пушкин сказал так: «Перед ним молва бежала, быль и небыль разглашала.:.»
14 ноября, то есть за пять дней до своей кончины, император, которому стало уже трудно связывать слова в осмысленные фразы, сказал баронету Вилье: «Друг мой, какое дело, какое ужасное дело!..» Отзвук «ужасного дела» в сказке Пушкина: «Инда плакал царь Дадон, инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге!...»