— Если и повстречаем опять этого негодяя, то я с радостью распишусь у него на лице, — и Юля, впервые за день расслабившись, захихикала.
— Дело говоришь, — согласилась подруга. — А я ведь в нём совершенно не рассмотрела преступника.
Машина поднималась по склону горы. В отдалении светился огнями, ставший таким родным «Геллерт».
Девушки выбрались на парковке, и Оксана оплатила поездку.
Они направились к парадному входу.
— А ведь до конкурса всего один день, — напомнила Глинская Юле.
— Это настолько всё отошло для меня на второй план, что я о нём и думать забыла, — в голосе Леди Ю слышалось удивительное сочетание светлой печали и внезапно посетившего воспоминания.
****
Постояльцы «Геллерта» один за другим отходили ко сну. Бельведер ушёл раньше всех, сославшись на жуткое утомление. К десяти, понемногу начали расходиться и другие музыканты ансамбля.
Леди Ю успела в мелких деталях обсудить все сегодняшние происшествия с постоянно зевавшим Курганским. Его ладонь поднималась к лицу в таких случаях несколько раз.
Вскоре Юля проследовала в номер за Глинской.
По установившемуся обычаю, Виктор снова лёг позже всех. В постели он курил сигарету, прикрыв себя одеялом до пояса.
В голове Курганского роем беспокойно кишели самые разные мысли. Этот калейдоскоп размышлений остановился в итоге на единственном впечатлении.
Перед сном Курганский подумал о трещинах на потолке будапештского мюзик-холла.
Клавиша IV. Жига. Grand Finale
Николаю Яшину было не по себе. Причиной такого его беспокойства стало загадочное поведение Анжелики.
Девушка встретилась с Полишинелем ещё несколько дней назад. С того момента Тухманова не проронила ни слова. Сколько её ни расспрашивал на этот предмет Николай, он так и не смог получить вразумительного объяснения.
Положение это происходило от путаницы раздумий, овладевших Тухмановой.
С одной стороны, Анжелика была всё ещё влюблена в Яшина. Да, все самые яркие этапы их отношений остались в прошлом, а их купидонова тяга друг к другу ослабла. Впрочем, она по-прежнему относилась с теплотой к Николаю.
Но тут существовала другая, оборотная сторона.
С того момента, как Анжелика познакомилась с Полишинелем, события усложнились изрядно. Девушка начала с удивлением замечать, что отныне Игорь Стравинский занимает все её мысли.
Ей было совестно предавать Игоря. Всю эту неделю Тухманова разрывалась между долгом и чувством.
В то утро девушка, как и всегда, появилась в конторе в девять.
Яшин занимал своё обычное место. Молодой человек сидел за столом, опёршись рукою на подлокотник. Николай поднял взгляд, когда Анжелика вошла.
На её лице установилось тревожное выражение. Из него Яшин понял, что сейчас тайный ларец отворится.
— Я согласна рассказать всё, что узнала, — объявила та без предисловий.
«Чудесно», — подумалось Николаю. Он обратился в чуткий, внимательный слух.
Тухманова выложила все события без утайки. Её рассказ сделал ясным целое множество пунктов.
Первый и основной, — то, что комната действительно здесь, в музыкальном училище. Дополнительных поисков обнаружение Сада не требовало.
Второй, осложнявший всё дело, состоял в помехе, которой становился для них Полишинель. Точно как и скрипач Гедеван Александрович из знаменитого фильма, парень теперь был «не нужен».
Третий пункт представлялся наиболее привлекательным. Яшину надлежало передать Главному об успехе и получить указания к действию.
Завершало историю Анжелики трогательное обещание, данное Игорем.
Стравинский хотел войти в комнату вместе с ней, только вдвоём.
Тухманова чувствовала себя последней букашкой на свете, выдав Полишинеля с ног до головы.
— Отлично, — приговаривал Николай. Довольный, он возложил подбородок на руки. Яшин лихорадочно соображал.
— Так, я сделаю звонок Главному, — оба одновременно взглянули на часовой циферблат. — А ты возьмёшь к себе «Гудвина».
Так называли между собой «соколы» старинный клинок, доставшийся некогда в дар Николаю. Молодой человек побывал в штаб-квартире организации в Петербурге, и Сам преподнёс ему эту сталь в качестве памяти.
— Ты думаешь, что всё зашло так далеко? — спросила Тухманова.
Яшин ей не ответил. Он, поднявшись, прошагал к сейфу, что стоял в укромном дальнем углу. Связка ключей зазвенела, показались аккуратные пачки купюр, две бутылки армянского «пятизвёздочного» коньяка. Николай вынул «Гудвина».