— Курганский со своими уехал, — промолвила тихо Ю. — Нас никто не дожидался.
— Ну и пусть, — заявила Оксана спокойно.
Они направились к остановке.
— Ты точно помнишь дорогу? — беспокоилась Юля.
— Запомнила по названиям улиц, — сказала ей Глинская.
Это несколько расслабило Ю. Всё её мысли касались сейчас грядущего выступления.
Шумно подъехал автобус и остановился. Они сели на два незанятых места у задней двери.
Лентой за окном проносились бульвары, скверы и редкие, в утренний час, пешеходы.
Вскоре Юля узнала маршрут. Они проезжали мимо парка с высокими тисами. Девушка вспомнила их величественные очертания.
— Точно, — заметила Ю. — Мы почти добрались.
Через пять минут автобус стоял возле здания мюзик-холла. Двери открылись, выпустив Юлю с Глинской.
Они шагали по лестнице. Два пролета, — каждый в десять ступенек длиной, — кончались парадным входом. Оксана взялась за блестящую ручку. Девушки вошли внутрь.
Знакомый по первой поездке экскурсовод встретил их в холле. Гедеон Кемени казался взбудораженным до предела. Невозмутимость совершенно покинула гида.
— I was waiting for ya! — воскликнул с облегчением он. — Силна саж`дался.
— Now we`re here, — обронила Оксана. — Wha we supposed o do next?
— I presume ha we should go behind he curtain, — Кемени повёл их куда–то тёмными коридорами.
Юля едва поспевала за спутниками. Двери гримёрок мелькали у девушки перед глазами.
Одна из них была распахнута настежь. Глинская посмотрела в ту сторону.
Комнату занимали музыканты Курганского. Игрушкин возился с гитарой. Митрохина увлечённо что–то рассказывала Бельведеру. Виктор был с ними тут же. Он заметил соперниц и сразу нахмурился..
— Let`s ry o go li le faster, — поторопил экскурсовод.
Вскоре они оказались возле собственной комнаты. Кемени их тут же оставил.
— Менья на конзерте ни будет, — объявил он. — Дэла. Ну а вы разполахайтез`.
Девушки стали переодеваться. Это не вызвало долгой возни. Здесь было зеркало и целый ряд пустых вешалок в огромном шкафу.
На Глинской красовалось теперь бирюзовое пышное платье. Подол доходил ей до ног. В смысле ходьбы наряд не был удобным; Оксана могла оступиться на каблуках.
Юлино платье сияло алыми кружевами. В нём она смотрелась принцессой.
За стеной прозвучал первый звонок.
— Успели, — заметила Оксана довольно.
Поворот за угол выводил прямиком за кулисы. Девушки вышли туда и в нетерпении ждали.
На Юлю напала неожиданная смешливость. Юмор всегда позволял ей успокоить волнение.
— Ты никогда не остановишься, — и Ветвицкая вытянула руки, изображая игру на невидимом фортепиано.
— Тогда концерт будет одним длинным номером, — хихикнула Глинская.
Раздалась трель второго звонка.
****
Их было в комнате трое: Нехлюдов, его утомление и не разобранная как следует партитура.
Андрей ненавидел «Танец рыцарей» с первой до последней страницы. Особенно трудный глиссандо не спешил ему подчиниться.
Нехлюдов отложил нотную книгу. Он испытывал лёгкий голод. Эндрю решился на перерыв.
Тут дверь аудитории распахнулась.
— А, это ты, — протянул Андрей и зевнул.
— Да. это я, — интонация, с которой Самойлов это сказал, показалась странной Андрею.
— Что–то случилось? — спросил молодой человек. Роман заверил его, что всё в абсолютном порядке.
И, между тем, поведение того было непонятным.
Самойлов положил на стол куртку. Из–под неё что–то топорщилось. Нехлюдов ломал себе голову. Одна догадка посещала его за другой. Свёрток? Выпивка? Измученный ум отказывался соображать.
— Что это ты тут делаешь? — Роман явно хотел, чтобы реплика прозвучала непринуждённо.
Этого не случилось. Напряжение в воздухе висело такое, что его бы хватило на подпитку электростанции.
— Прокофьева разбираю, — Нехлюдов начинал волноваться.. Парень не понимал значения происходящей игры. Ему было ясно одно: к добру это не приведёт.
— Вот оно значит как, — и Роман замолчал снова.
Повисла мрачная тишина. Эндрю взорвался.
— Чёрт возьми, что с тобой!?
— Я скажу тебе, что со мной, — Самойлов сунул руку под куртку.
«Remington» смотрел на Андрея пугающим ликом смерти.
— Закричишь — ты труп, попытаешься убежать — труп, ослушаешься приказа — труп, — таковы были нехитрые правила. — А теперь на колени, — Роман взмахнул карабином. — Живей!
Эндрю повиновался.
— Сейчас ты ответишь мне на вопрос, — холодное дуло уткнулось Нехлюдову в лоб.
«Одно нажатие на курок, и я пропаду!» — в панике Эндрю не мог остановиться на одной мысли.
«Не станет меня! Все мои двадцать лет небогатого опыта сотрутся единой секундой!»