Кто–то в зале, на последних рядах, воскликнул, не сдержав чувств. Трое людей покинули помещение практически незаметно. Один из компании, Олаф Борбели, дёрнул товарищей за рукав. Трещины расползлись по всему своду. Они напоминали рисунком сети для рыбы. Приятели тут же поняли Олафа, и потому сразу ушли. Эта их расторопность спасла всей троице жизнь.
Оксана приступила к особенно сложной части сюиты. С грохотом обрушилась сзади колонна. Занавес закрыло от взглядов поднявшимся облаком пыли.
Глинская подскочила на ноги, но тут же рухнулась обратно на стул. Её пышное платье, с оборками и змеями из кружевов, не позволяло ей двинуться с места. Вся тяжесть исполинского инструмента давила сейчас на застрявший подол.
С оглушительным лязгом приземлились на пол софиты. Осколки разлетелись по сцене.
Оксана силилась освободиться из западни. Публика столпилась у выхода. У обоих дверей образовалась давка и толкотня.
— Давай я тебе помогу, — услышала Глинская голос. Он говорил откуда–то из–за спины.
Ветвицкая пришла ей на выручку.
— Оставь меня! — приказала Оксана. — Тебе нужно спасаться самой!
— Я никуда без тебя не пойду, — Леди Ю доверительно взглянула ей прямо в глаза.
Глинская поняла, что подруга выполнит обещание. Оксана с новыми силами потянула на себя платье. Юля тщетно пыталась приподнять ножку.
На этом конкурс и прекратился. Началась борьба за выживание. Так музыка уступила место первородному хаосу, беспорядку, из которого, как заявляют, родилась некогда жизнь.
****
Телефон находился в «307-а». То была аудитория бывшего студенческого профсоюза.
Организация прекратила существование с появлением в училище «соколов». Массы переметнулись туда.
Теперь же, помещение пустовало. Да, там действительно был телефон. Хранились в полном порядке личные дела всех студентов первых двух курсов. Документация старшекурсников переехала в новый архив на другом этаже.
Нехлюдов с Самойловым шли осторожно. Андрей, готовый сбежать, был начеку.
Но и его конвоир не спускал с Эндрю глаз. Коридоры, — пустые, без единого человека, — приводили Романа в недоумение.
— Почему здесь никого нет? — спросил он в очередной раз. — Что за случай?
Наши герои не могли знать того, что произошло в Саду Желаний, в дальнем крыле.
Сейчас всё училище было там.
За всю дорогу они повстречали только одну живую душу. Девочка Лиза — староста группы Полишинеля, — попалась молодым людям возле столовой.
Нехлюдов вспомнил о том, как проводил у них однажды занятия. Это событие смотрелось отсюда эпизодом из другой, бывшей когда–то, но закончившейся теперь жизни.
Через минуту они стояли возле двери. Роман толкнул её и, пропустив Эндрю, вошёл.
Всему суждено завершиться, и это было последним маршрутом их путешествия.
— Ты помнишь номер гостиницы? — спросил Самойлов бесстрастно.
— Выучил наизусть, — промолвил Нехлюдов.
Внутри не было никого. Секретарша разминулась с парнями на пять, самое большее, десять минут. Подняло её с места известие о двойной смерти.
— Мне не нравится эта пропажа всех и повсюду, — высказался Роман.
— Это и впрямь настораживает, — Нехлюдов снял трубку.
Андрей произвольно нажимал кнопки. Он и не думал куда бы то ни было дозвониться.
Сэр Эндрю набрал достаточно цифр для того, чтобы их хватило на составление номера.
Он поздоровался с гудками на линии. Самойлов смотрел на хитреца безотрывно.
— Вы не можете мне позвать… миссис Юля Ветвицкая…, — с обнаруженным вдруг артистизмом Эндрю отыгрывал свою роль.
— Да. Подожду, — он продолжал слышать в трубке гудки.
Далее собеседник Нехлюдова поменялся.
— Алло. Привет. Да, рад тебя слышать.
Роман угрюмо глядел на него. Самойлов не заметил притворства.
— Просто так позвонил. Узнать, как ты себя чувствуешь. Ага, и я себя чувствую хорошо.
Самойлов подумал, что разговор завершится нескоро. Он впервые потерял бдительность и отвернулся.
— Я хочу сказать тебе… Сдохни, ублюдок!
Эндрю накинулся на тирана. Андрей обмотал шею Самойлова ниткой телефонного провода.
— Кто теперь самый униженный? — вопил Нехлюдов вовсю. Он наносил удар один за другим.
— Это тебе на орехи! За минуты с ружьём! А это тебе за трусливость!
Самойлов рванулся вперёд. Телефон полетел со стола. Хватка Андрея ослабла, и Роман выскочил из петли.
— Ну, тогда бей меня! — обливался потом Самойлов. Карабин отлетел в сторону.
— Не мог сказать мне открыто, ревнивец! — крикнул сэр Эндрю. — Ты проплакал в подушку несколько месяцев, или что?
Разъярённый Самойлов бросился на него. Он держал Андрея за плечи.