Произошло непредвиденное. Они в очередной раз оказались в колонном зале. Простор позволял предположить, что здесь проводились публичные семинары. Ряды стульев тянулись линейкой вдоль комнаты. Грифельная доска находилась перед глазами самого первого ряда. Бюсты, изображавшие персонажей древнегреческих мифов, украшали перила. Лестницы вели на этаж выше.
— Мы ходим кругами, — сказала Оксана. Она начинала терять веру в спасение.
— Тогда нужно оставить какие–то ориентиры, — Юлия вынула из кармана призовую старую статуэтку и швырнула её на ковёр. Золотое изделие поблёскивало на полу. На скрипичном ключе сверкали два изумруда.
Волшебнику Гудвину явно было бы тяжело расстаться с подобной вещицей.
— Так и поступим, — одобрила Глинская эту идею. На полученный некогда общий приз ей теперь было плевать.
Трещины на стенах проползли и сюда. Девушки только хотели подняться по мраморным ступеням наверх, как всё здание сотрясло. Одна из колонн зала накренилась под опасным уголом.
— Господи! — схватилась за голову Ю.
Остальное Ветвицкая помнила всю свою жизнь. Всё это заняло ничтожные десять-пятнадцать секунд, но впечатление не потускнело с годами.
Колонна, подломившись основанием, медленно падала. Оксана стояла как раз на той пяди пространства, что находилась под низвергавшейся тяжестью.
Белый столб всё валился вниз, а подруга всё продолжала стоять на одном месте.
Юля не могла сказать точно, сколько столетий длилось такое падение. Ей казалось, что успела пройти целая вечность, прежде чем колонна свалилась на Глинскую.
Леди Ю подбежала к подруге. На лбу Оксаны запеклась кровь. Изваяние, будто бы пригвоздило девушку тяжестью.
— Вот и кончилось наше спасение, — тяжело выговорила Глинская. Её язык еле ворочался.
— Не говори так! Не говори! — Ветвицкая наклонялась над ней. Она ничем не могла здесь помочь.
Глаза Оксаны закатились. Покрытые пеленой, они теперь видели иной свет.
Юлия зарыдала от невыразимой тоски.
****
Ожесточённая драка между Самойловым с Эндрю длилась, не прекращаясь.
Долгое время ни один из противников не мог добиться решающего перевеса.
Наконец Нехлюдов загнал в угол Романа.
Самойлов предпринимал попытки освободиться из столь неудобного положения, но всякий раз терпел неудачу.
— Будешь знать, как со мной связываться! — торжествующе выкрикнул Эндрю.
Роман пригнулся и юркнул у него под рукой. Не успел повернуться Нехлюдов, как его соперник схватил карабин.
— Ты этого снова не начинай! — Андрей подбежал вплотную к врагу. Он старался выхватить «Remington» из цепкой хватки Самойлова.
Но Роман, казалось, соединил руки намертво. Как бы Нехлюдов не старался разжать его пальцы, Самойлов не поддавался.
— Отойди в сторону! — лицо Романа было красным от напряжения. — Отойди, кому говорю!
Андрей напирал на него с придававшим ему силы бешенством. В итоге Самойлов резко освободил карабин из тянувшихся рук Андрея. Он ударил Эндрю прикладом.
Нехлюдов качнулся и чуть не свалился на месте.
— Отходи! Уберись с моих глаз долой! — бушевал неприятель.
Андрей едва стоял на ногах. Из упрямого нежелания идти на попятную, парень продолжал наступать.
И тут это произошло. Самойлов, не помня себя от ярости, нажал на курок.
Выстрел прозвучал залпом из пушки. Роман был оглушён. Отдача выбила тому плечо.
Андрей почувствовал необыкновенную теплоту. Кровь, пропитав слой одежды, выступила на рубашке.
Эндрю рухнулся на пол.
— Но как же?… — пролепетал Роман тихо. — Как же такое могло случиться?
Он склонился над сражённым Андреем.
— Я не держу на тебя зла, — прохрипел Эндрю. — Помни, что это только случайность.
— Да, я этого не хотел, — у Романа навернулись на глаза слёзы.
Вот он, победный результат коварного замысла! Но почему Самойлов не чувствовал ни облегчения, ни эйфории? Страшные, черные мысли атаковали его ум изнутри.
«Я убил. Я лишил жизни другого, в сущности, такого, как я, человека.»
Роман ещё не понимал, что с таких мыслей начинается внутренний Ад.
Всё, что он в тот жуткий момент испытал, представлялось новой волной напряжения и тревоги.
Веки Эндрю сомкнулись. Самойлов стоял над ним, точно ударенный молнией с самых небес.
Толпа продолжала наблюдать за невиданным зрелищем.
Приготовления шли полным ходом. Принесли динамитные шашки.
Два второкурсника — «сокола» приладили их по обеим сторонам двери 401-й. Огнепроводный шнур проложили по полу.
На Тухманову было страшно взглянуть. Девушка находилась во власти несгибаемой одержимости. В её глазах оставался настолько дикий, пугающий взор, что многие «соколы» не отваживались смотреть ей в лицо. Они опускали стыдливо головы.