— Бенце — австрийский шпион, — вымолвил Варга. — Поверить не могу.
— Знаешь, что самое интересное? — не унимался всё Бенедек. — Что он не платил взноса в двести гульденов.
— Да ну? — с сомнением покачал головою Левенте.
— Да, неким образом договорился, что отдаст задним числом, — закивал Чонка.
— Это всё очень странно, — Варга опять нажал на курок.
— Поскольку я приставлен за ним наблюдать по поручению от Ракоци, — на этом месте кузнец сглотнул, — я тебе сообщу ещё кое‑что.
— Говори, — покорно отозвался Левенте. Он заметил, что практически не попадает, отвлекаясь на разговор.
— Он живёт в одном из самых неблагополучных кварталов города, — проговорил Бенедек.
— Так вот, когда я отправился туда выяснить, знают ли местные Орбана Бенце, все, как один, заявили, что у них нет такого соседа.
— С ума сойти, — выдохнул Варга.
— Теперь ты знаешь всё, что знаю об этом я, — подытожил его собеседник. — Разумеется, я ничего тебе не говорил.
— Я уже забыл содержание нашего разговора, — проговорил парень.
— Умница, — сказал Бенедек.
— Следующие одиннадцать! — рявкнул Добос. Они отложили мушкеты.
Варга осторожно и медленно ступал по земле. Он вытирал с шеи и с лица пот.
— Варга Левенте? — спросил его офицер. Кузнец понял, что вопрос задал Лазло.
— Да, это я, — подтвердил молодой человек.
— Отлично стреляешь, — констатировал Петер Лазло. — Принимаю тебя в гвардейскую часть. Будешь под моим руководством.
— Я вас понял, — отозвался Левенте.
— Ожидаю вас здесь же завтра, — объявил офицер. — В десять часов. Убедительно настаиваю на том, чтобы ты появился без опозданий.
— Будет исполнено, — ответил кузнец.
Странность происходящего была так ощутима, что Варга не мог толком сосредоточиться ни на чём.
«Чертовщина какая‑то!» — думал он. «Я же больше промазал, чем куда‑то попал!
Ничего не пойму.»
— Меня взяли, — объявил Бенце довольно, подойдя к кузнецу. — А ты почему такой бледный?
— Утомился уж очень, — не стал придумывать сложную отговорку Левенте.
— А, ну так это бывает, — Орбан похлопал его по плечу. — Теперь мы на службе у государя.
Левенте заметил подходившего к ним Бенедека.
— Ага, — вяло произнёс он. — Три раза «ура».
Джизелла, увидев, что парни уже освободились, также к ним подошла.
— Видела, как вы стреляли, — заявила она. — А ты отлично справляешься, — тепло сказала Анталь кузнецу. — Ты — большой молодец.
— Безумно рад, что тебя впечатлило, — только и вымолвил он.
****
Как ни стремились отсрочить приближение того дня мадьяры, жители Мишкольца, он всё‑таки наступил. Австрийцы подошли к стенам крепости двадцать четвёртого, с опозданием в один день, если читатель помнит письмо токайского градоначальника.
Габсбургское подразделение разбило лагерь неподалёку: верхушки шатров, а по вечерам — ещё и огоньки кострищ, на которых готовили пищу, были заметны с крепостных стен.
Наконец Фабиан Краузе посчитал, что нужный момент наступил, и уже двадцать шестого горожане услышали звуки труб, призывавшие на стены Ракоци.
Великий князь появился, облаченный в отороченную мехом мантию, вместе с ним взошёл на оборонительную позицию Миклош Берчени.
Любопытные зеваки, из расторопных, успели занять уголки для наблюдения и смотрели во все глаза, боясь упустить любую малозначительную деталь.
Музыка смолкла, и на коне, в окружении свиты, выехал вперед Краузе. В лучах солнца фигура его казалась истуканом, который неведомым образом спустился со своего постамента, и стал ходить среди смертных.
— О могучий Ференц Ракоци! — воззвал Краузе в установившейся тишине. — Объяляю ко сведению присутствующих, что габсбургская корона всегда была весьма милостива к отступникам и разного рода предателям. Таковые взгляды династия разделяет поныне.
Ежели то угодно великому князю, то я предлагаю ему и его поданным мирно сложить оружие и отдать город в наше распоряжение. Могу ручаться, что в таком случае никто из венгров не пострадает, ни одна голова не упадёт, оторвавшись от шеи, срубленная нашим острым мечом. Также я обещаю сохранить жизнь всем лидерам. Как только господа Ракоци и Берчени сдадутся, они получат право возобновить службу при австрийском дворе, восстановившись в тех званиях, каковые они занимали до своей презренной измены Австрии. Если условия моего предложенного вам договора чем‑либо неугодны, я согласен пересмотреть в нём отдельные мелкие пункты.
Ракоци откашлялся. Когда он говорил, голос его эхом отдавался от стен.