— Эх, коли уж пропадём, так с музыкой непременно! — выпалил Чонка, стремясь перекричать звуки битвы.
Подобного, схожего с восторгом товарища, чувства Варга не разделял. Ему хотелось каждою мыслью, чтобы это насилие человека над человеком, навсегда прекратилось, и осталось в его воспоминаниях смутной кошмарною тенью.
Чтобы никогда больше на целой земле не сделано было ни одного выстрела, и чтобы шпаги остались только реликвией прошлого, а не орудием для убийства.
Произошло неожиданное. На площади появился ещё один их офицер. Все трое узнали во всаднике Ковача. Бенце, освободив руку, отдал честь лейтенанту.
— Рады, что вы появились, — проговорил он. — Становитесь на оборону.
Дальнейшее поведение Ковача показалось кузнецу весьма странным. Мужчина, будто бы не услышав, продолжал скакать через площадь. Мгновение потребовалось на то, чтобы Левенте смог определить, куда именно лейтенант скачет. Чутьё в этот раз нисколько не подвело парня, с точностью подсказав тому верный ответ.
Лейтенант Ковач, с шашкою наголо, стремился к Берчени.
Бенедек, заметивший это, напряжённо соображал. По его изменившемуся вдруг взгляду Варга понял, что только что в голову им пришло одно и то же суждение.
— Господи, Ковач — предатель! — завопил Бенедек. — Он собирается убить генерала!
Пришпорив коня, Чонка помчался с лошадью Ковача наперегонки. Левенте нёсся сразу за ним. Бенце потерялся из виду, скрытый от них постоянно перемещавшимися бойцами.
— Стой! — Бенедек попытался прицелиться на ходу из мушкета. — Ковач, остановись!
Ты не ведаешь, что творишь!
Их лошади встретились.
— Я‑то как раз представляю, что делаю, — холодно произнёс он.
Левенте не разглядел толком, когда Ковач успел вынуть шпагу.
— Нет-нет-нет, — приговаривал про себя Варга. — Только не то, что я думаю.
— В последний раз предлагаю тебе остановиться, — проговорил Бенедек.
Лейтенант хладнокровно, совершив сильный, порывистый взмах рукой, обезглавил солдата. Бенедек, застыв в седле на секунду, повалился, залитый кровью, на землю. Лошадь его застучала копытами беспокойно, почувствовав, что она потеряла своего седока.
— Боже мой, — вымолвил Варга.
Тем временем лейтенант Ковач продолжал путь на полном скаку. Пробираясь чрез ряды солдатов Ракоци, он их миновал беспроблемно, защищаемый мундиром дружественного зелёного цвета. Все из своих его пропускали. До Берчени ему оставалось проскакать самую малость.
Варга Левенте напрягал мысль, пытаясь навести порядок над творившимся в голове хаосом. Требовалось спасти жизнь генерала Берчени. Времени было в обрез.
Обогнать лейтенанта виделось невозможным, — в силу того, что Левенте передвигался куда как более медленно. И тут юношу осенило.
С многократным для своей безопасности риском, он выпрыгнул из седла и пешком побежал через площадь, раздавая на орехи не глядя пытавшимся атаковать.
Он стремился к памятнику Лайоша II, находившемуся в крайнем левом углу городской площади. Монумент был очень высоким; верхушка его заметна была из любой точки площади.
Если взобраться на бронзовые плечи национального героя, что и задумал Левенте, он будет заметен Берчени.
Почище любого мангуста, карабкающегося по стволу пальмы, Варга Левенте полез на голову отлитого для потомков короля Венгрии.
Он оказался на правом плече исполинской фигуры. Взглядом молодой человек отыскал в людском столпотворении чёрный мундир Берчени. Левенте прочистил горло, собравшись кричать во всю глотку. Ковач уже находился в опасной близости от генерала.
— Берчени! — завопил он. — Берчени!
На него стали оглядываться. Вдалеке Варга увидел, как генерал, на ступеньках, обратился взглядом к верхушке памятника.
— Ковач — предатель! Он вас убьёт! — раз за разом кричал, повторяя, Левенте.
Он и не догадывался ранее, какою луженой может быть его глотка, если к тому принудят сложившиеся обстоятельства.
Генерал его верно услышал. Ковач, понявший, что соперника предупредили, принялся разворачиваться на коне. Следующую картину Варга наблюдал, оставаясь на верху монумента. Берчени выхватил у солдата копьё, и, прикрыв точности ради один глаз, метнул его в сторону Ковача.
Стальной наконечник проломил изменнику спину. Лошадь, взятая лейтенантом, продолжала скакать вперёд, неся на себе мёртвого всадника. Наконец, на крутом повороте, изурудованное тело Ковача вывалилось из седла.
Левенте заметил, что генерал благодарственно взглянул в сторону памятника.
Варга выдохнул, словно некая неописуемо тяжкая ноша оставила его, освободив от своего груза.