Самое удивительное в этой печальной истории, что никто из наших общественных деятелей в Тюмени не замечает позорного факта инсинуаций в адрес не просто председателя местного Союза писателей России, но и талантливого поэта, прозаика, публициста, редактора, лауреата нескольких областных, всероссийских премий за свои литературные достижения. В их числе Международная премия за книгу прозы «Огненный крест», написанную им недавно об русских эмигрантах, о кадетах, живших в Сербии, а после Второй мировой войны попавших в Латинскую Америку, сохранив родной язык, пронеся любовь к России через десятилетия эмигрантской жизни. Николай Денисов получал эту премию («Имперская культура») в январе 2008 года в Москве в числе знаменитых людей нашей Родины – Сергея Михалкова, Валентина Распутина, Владимира Личутина, выдающегося актера Василия Ланового, знаменитой певицы Татьяны Петровой… И вот о таком человеке, сделавшем для России немало доброго, по-прежнему тянется, как во времена Гоголя или Сухово-Кобылина, дело, не стоящее, на мой взгляд, выеденного яйца.
Да и существует постановление следственного отдела Тугулымского РОВД Свердловской области о том, что Николай Васильевич Денисов ни в чем не виноват, после долгих разбирательств «пожарное» это дело милицией прекращено, не определив виновного. Тюменские же суды смотрят на этот документ сквозь пальцы… Странное у нас судопроизводство.
Как говорили в старину, доколе?
Призываю заступиться за человека! Призываю всех, кто заинтересован в судьбе русского писателя, огласить свое мнение о происходящем. Иначе покойный Сергей Борисович Шумский (и ему подобные), достанет и нас из потустороннего мира…
Заступитесь, граждане России!»
Так писал в московском «Русском вестнике» от 22 января 2009 года известный в России бард, пресс-атташе тюменского Союза военных моряков Анвар Исмагилов. Процитировал я почти в полном объеме.
Не лучшие времена, прибавившие седин и убавившие здоровья, перенес я и мои близкие с этим «пожарным делом».
«И вы побежали тушить?! Зачем? У НАС так не принято! А побежал, значит, виноват, как у нас считается!» – сочувственно укоряла меня председатель Мальцевского сельсовета Свердловской области Татьяна Степановна Сунгурова. К ней я в ходе милицейского следствия обратился за нужной справкой, как владелец избы, зарегистрированный на территории данного сельсовета.
«Иначе – не мог!» – ответил руководящей женщине, хорошо знающей нравы граждан своей подопечной территории.
Эх! Уральцы бедные. Ну, это мягко сказано. Скорей уж – полупьяный быдляк. Но – себе на уме. Ведь не хватило на бушующей огнем поляне еще пары рук, когда остановив вместе с Марией огонь, рвавшийся к домам и постройкам улицы, побежал я отбивать пламя от ветхого домика, стоящего на отшибе, в полукилометре от моей избы.
Собравшиеся поглазеть на огонь – стояли отрешенно и тупо. Выла собака на привязи. Прибежавшая с кладбища, хозяйка домика Голенева освободила собаку, кинулась в домик. Следом никто не сдвинулся. (Огонь еще только облюбовывал крышу). И спасли бы, успели. Все мифические телевизоры, холодильники, все орехового дерева гарнитуры, все бобровые шубы и норковые шапки, двадцать штыковых и совковых лопат, даже несуществующую баню… даже 87 килограммов гвоздей, в довесок к заоблачной «бане» повешенных потом на меня – для возмещения якобы «миллионного» ущерба!
Я гасил еще текущий вдоль забора, еще опасный для соседних домов, но уже слабеющий, ручей огня, как подбежала всклокоченная баба, стала рвать из моих рук лопату – шанцевый инструмент, с которым я прибежал сюда и боролся с пламенем. «Сатана, смотрите, сатана!» – закричали с улицы подростки. «Отдай! – неистово взвыла черная ликом баба. – Моя лопата!» Глаза её горели диким. Не с кладбища ль покойница, затесавшаяся в живую бабью толпу? И лопата ей, выходит, нужней? И отдал я, отпустив полированный трудовыми ладонями, черенок. А делать бы этого не следовало…
Два с лишним года шли разборки. Наконец, выдали постановление о моей невиновности. Следователь, старший лейтенант Маринин, выдавая, сказал: «Шумский сильно усердствовал против вас!»
С того же «светлого» для меня дня – Сережа угрюмо, левой рукой, стал креститься, нюхать «четверговую соль» и шарахаться от загубленного им черемухового куста, в котором вместо забубённого друга-соловья чудились ему, знать, опасные «зеленые человечки».
Далее, отмечено уж: гражданские суды в Тюмени. Далее, после статьи Анвара Исмагилова в «Русском вестнике» и заметок Леонида Петровича Третьякова «Судят поэта» в «Литературной России», руководящим областным чиновникам и судейским, то есть «второй власти» – полетели защитные письма и телеграммы по мою душу. Всколыхнулся Интернет, Русское Зарубежье…