— А куда бежит вода, когда тает снег?
— В море.
— Вот то-то. В море… Вся эта пресная вода скапливается на льду у берегов, потом уходит под лед. Пресная вода смешивается с морской не сразу. Нерпа тонет только в пресной воде И задерживается, когда достигает слоя морской воды. А здесь, где ты охотился, небольшая бухточка, течения нет, вода стоит, потому-то и остались твои нерпы на месте.
Тынеекет присел на льдину, достал медную трубочку с длинным мундштуком, выбил ее о подошву торбаза, закурил и задумался. Вспомнилась молодость. Он тоже не сразу стал хорошим охотником. Обида на сына прошла.
Кто хитрее?
Многие считают нерпу глупым животным. Нерпа любопытна, но не глупа. Да и любопытной она бывает только тогда, когда нет опасности. Чтобы нерпу добыть, надо иметь смекалку…
Наступила весна. Снег стаял, на льду скопилась вода, которая еще не нашла выхода в море. Но вода свое дело знает, она упорно ищет трещинки и лунки, размывает их и уходит вглубь. На ровных ледяных полях так же, как и в тундре, образуются ручейки. Они с журчанием тянутся к промоинам. Через такие промоины весной выбирается нерпа на лед понежиться.
Вынырнет из промоины, приподнимется повыше, повертит головой в разные стороны, посмотрит внимательно кругом и снова скроется в морской глубине. Так она делает несколько раз, пока не убедится, что опасности нет, что все льдинки и торосы на своих местах. Потом выберется на лед, уляжется поудобнее головой к промоине и сладко задремлет. Вот и шкурка ее уже обсохла, стала пушистой и мягкой. Лежит нерпа на солнышке, дремлет, изредка приподнимет лениво сонную голову, посмотрит по сторонам и снова опустит. Надоест лежать на брюхе — повернется на бок, надоест на боку — повернется на спинку. Со всех сторон обогреется на солнышке да еще почешется в свое удовольствие задними ластами.
Увидал охотник нерпу, стал к ней подкрадываться. Место ровное, спрятаться негде. И нюх у нерпы хороший. Нерпа сразу заметит и бултыхнется в воду, только ласты задние мелькнут в воздухе. Притаился охотник в торосах, задумался. Вдруг он обратил внимание на маленькое глубокое русло ручейка. Тянется ручеек к той промоине, где лежит нерпа. Снял охотник свою меховую шапку, свернул ее лодочкой и пустил по ручейку. Понесло течением шапку к нерпе. Доплыла шапка до промоины и стала крутиться в водовороте.
На байдаре на нерпой.
Вскинула нерпа голову. Что такое? Прямо перед глазами что-то черное крутится в воде, да еще и пахнет неприятно. Первый раз такого зверя видит нерпа. Испугалась, отпрянула назад. А охотник встал во весь рост и, не таясь, к нерпе направился. Нерпа увидала человека, к промоине бросилась, а там все тот же зверь кружится. Так и заметалась между промоиной и охотником. Охотник без выстрела убил ее. Подцепил крючком шапку, отряхнул и поволок нерпу домой.
Ничего, что шапка промокла, — высохнет. Зато с добычей!
Умка — охотник
Между торосов, размеренно покачивая головой, не спеша бредет умка. Иногда приостановится, перевернет лапой льдинку, обнюхает ее и идет дальше. Вот и застывшее разводье. Лед еще тонкий. Умка понюхал воздух. Пахнет нерпой — значит, близко лунки. А лунки у нерп маленькие, только нос высунуть, чтобы подышать.
Поводил белый медведь мордой около лунки — стара лунка. Поплелся дальше. Стал обнюхивать другую. О, эта свежая! Вода в ней не успела ледком покрыться, нерпа только что была здесь. Поскреб умка лед крепкими когтями около лунки, улегся, уткнул нос в самую воду и прикрыл морду лапами. Приподымет изредка голову, сделает несколько бесшумных вдохов и выдохов в сторону, чтобы не было медвежьего запаха над водой, и снова уткнется носом в лунку.
А тут и иждивенцы: песцы да вороны.
После умки много объедков остается. Медведи едят нерпу по-разному: один головы любит, другой только жир снимает. Так и кормятся зимой песцы около медведя, когда в тундре нет мышей.
Песцы в сторонке бегают, а вороны по торосам расселись и каркать перестали, чтобы не мешать умке охотиться. Знают, что и им кое-что останется.
Поднялась и опустилась вода в лунке, показался носик нерпы. Рановато, пусть еще раз дохнет. Снова черный носик из воды выглянул. Нерпа даже присвистнула, втягивая воздух. Теперь и уходить бы ей вглубь, но не тут-то было: обеими лапами ухватил умка круглую нерпичью голову и втащил нерпу на лед. Кусается нерпа, пробует вырваться, но медведь прижал ее легонько, и она навсегда успокоилась. Взял ее умка нежно зубами и осторожно поволок в сторону, где снежок помягче. Песцы облизываются, а нельзя умку во время еды тревожить. Вороны, каркая, с тороса на торос все ближе к месту медвежьей трапезы пересаживаются.