Помощник присяжного поверенного стоял на углу в квартале от его дома, делая вид, что разглядывает афиши. Кажется, он. кого-то ждал; увидев Тиргина, Пластов понял, что тот ждал именно его. Приблизившись, бывший сокурсник поднял брови, сказал вполголоса:
— Арсений… Я так и думал, что ты подойдешь с этой стороны.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего, пойдем рядом. — Они двинулись в сторону Литейного. — Если кто-то увидит нас, он должен подумать, что мы встретились случайно.
— Да в чем дело, ты можешь объяснить?
Тиргин, пытаясь что-то перебороть в себе, отвернулся.
— Сейчас поймешь… Арсений, мы оба юристы. Я надеюсь, тебе не нужно ничего объяснять… Я гебе назову только шесть цифр.
— Шесть цифр?
Да, шесть цифр. Запомни: восемьсот восемь, девятьсот один. Запомнил?
— Восемьсот восемь, девятьсот один. Ну и что?
— Ничего. Я вообще тебе ничего не говорил.
— Понимаю, но что это?
— Неважно, потом поймешь. Учти: я делаю это только ради Лизы Глебовой. Только ради нее.
— Ты хочешь сообщить мне только эти цифры и больше ничего?
— Но эти цифры — и так очень много. Да, Арсений.
Кажется, кандидат в женихи решился ему помочь. Интересно. Только вот что могут дать ему эти, цифры? Прежде всего, что они означают? Скорее всего номер банковского счета, в счете обычно шесть цифр. Но что это может дать ему, Пластову? Практически ничего, ни один банк в Петербурге не пойдет на то, чтобы нарушить тайну вклада. Он повернулся, разглядывая шагающего рядом Тиргина. Наверняка эти цифры связаны с Трояновским, но что они значат?
— Что это? Банковский счет?
— Арсений, я больше ничего не могу сказать… Клянусь.
Нет, этих цифр ему недостаточно, надо вытягивать из Тиргина остальное. Вытягивать всеми возможными средствами. Ведь практически во всем деле Глебова он до сих пор не может обнаружить ничего материального, только догадки, предположения, слухи. Пройдя еще немного, Пластов остановился.
— Вот что, Тиргин, то, что ты мне сейчас сказал, — воздушный пузырь.
— То есть как воздушный пузырь?
Пластов подул в воздух:
Вот так, видишь? Что мне эти твои шесть цифр? Что?
— Знаешь, Арсений, я и так пошел на многое.
— Ценю твое желание помочь, но ты правильно выразился: мы с тобой юристы. Допустим, я понял, что означают эти шесть цифр. Это банковский счет, больше того, банковский счет, открытый в некоем банке на имя Трояновского…
— Ради бога, Арсений!
— Да не трусь ты, черт тебя возьми! Не трусь, пойми — ты уже все выдал! Ты где-то увидел эти шесть цифр, так вот — где? На каком-то документе, письме, в записной книжке? Да не молчи ты! Где ты их увидел?
— Арсений, я этого не могу…
— Будь мужественней, неужели тебя так запугал Трояновский?
Тиргин сглотнул слюну.
— Пойдем, на нас смотрят.
Они двинулись по тротуару.
— Хорошо тебе говорить, ты ни от кого не зависишь… Да тебе и вообще нечего терять… Ладно, бог с тобой, все ради Лизы… Эти шесть цифр я увидел в письме.
— В каком письме?
— В конфиденциальном письме на имя Трояновского. В нем сообщалось, что на имя Трояновского в банке Мюллера открыт счет, номер которого я тебе назвал. — Тиргин остановился, его бледно-голубые глаза растерянно моргали.
Да, подумал Пластов, для своего характера его бывший сокурсник решился на многое, но даже этого мало, если он, Пластов, хочет иметь хоть какие-то шансы на успех. Нужен документ, материальное доказательство, иначе все опять уйдет в песок.
— Владимир, один вопрос: ты мог бы достать это письмо?
— Шутишь?
— Не шучу. Раз ты видел это письмо, значит, знаешь, где оно хранится…
— Арсений, ты сошел с ума.
— Я не сошел с ума. Нужно даже не само письмо — копия. Нотариально заверенная копия, о существовании которой, уверяю тебя, никто не узнает. Никто, кроме двух-трех человек. Взять письмо на полчаса для тебя ничего не стоит.
— Нет, Арсений, решительное нет. И еще раз: я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал.
— Тут и слышать нечего. Что мне эти твои цифры? Вот когда ты дашь копию письма — это действительно будет помощь.