Все ясно, подумал Пластов. Как и следовало ожидать, фирма «Шуккерт и К°» действует весьма оперативно. Помедлив, спросил:
— Никита Евтихиевич, насколько я понимаю, причин, по которым фирма самоликвидировалась, вы выяснять не будете?
— Конечно. На это у меня нет никаких полномочий. Да и, честно говоря, желания.
— Пожалуй, вы правы.
— Арсений Дмитриевич, уж не взыщите. Я сделал все, что мог.
— Спасибо, Никита Евтихиевич. Всего наилучшего!
— И вам всего наилучшего. Рад служить при малейшей оказии.
Положив трубку, Пластов подумал: все логично. Люди, отвечающие за деятельность отделения фирмы «Шуккерт и К°» в Петербурге, все тщательно взвесили. И во избежание неприятностей, а возможно и скандала, на всякий случай отделение закрыли. Но в Петербурге есть десятки других немецких фирм, всегда готовых прикрыть своей вывеской тех, кто до вчерашнего дня действовал под вывеской фирмы «Шуккерт и К°». Так что ничего не изменилось. Впрочем, ему теперь нет никакого дела до деятельности этих фирм…
Выйдя из дома, Пластов по пути к Субботину купил «Новое время». Видимо, редактор все же не решился подать сообщение о смерти Хржановича на первой полосе под обычным для «Нового времени» антигерманским аншлагом. И все же Четину была предоставлена первая колонка в отделе уголовной хроники — с фотографией. Что ж, подумал Пластов, и на том спасибо. Главное — известие о смерти Хржановича попало в печать.
К дому Субботина Пластов подъехал в одиннадцать утра. Поднялся, позвонил; открывший дверь хозяин приветливо улыбнулся. Сказал шепотом:
— Арсений Дмитриевич, заходите, ждем. У меня Валентин Петрович Вологдин. Может быть, откроем, что случилось с генератором? Он же мучается.
Ответить пришлось так же шепотом:
— Откроем, только сначала откройте вы мне, Василий Васильевич, кто был у вас позавчера?
— Позавчера? — Сказав это, Субботин застыл.
— Да, позавчера, Василий Васильевич, именно позавчера, когда я пришел к вам.
Они посмотрели друг другу в глаза; инженер усмехнулся, щелкнул пальцами:
— Черт. Не умею врать. Да, у меня был человек, но этого человека вы не знаете. Его фамилия…
— Да, его фамилия. Раз уж начали — говорите. Это секрет?
— Н-ну почему же, нет… Его фамилия Берг. Лейтенант Берг.
— Начальник радиосвязи «Андрея Первозванного»?
— Да, это так. Я говорил вам?
— Говорили. Случайно Берг не высокого ли роста? Блондин с голубыми глазами, маленькие светлые усики?
Они по-прежнему говорили шепотом; из квартиры донеслось:
— Василий Васильевич, кто там?
— Валентин Петрович, одну минутку, сейчас! — Обернувшись на секунду, Субботин перешел на шепот: — Да, он примерно выглядит так, как вы описали. Вы знакомы?
— Будем считать, что знакомы. Значит, позавчера этот Берг был у вас?
— Да, был.
— Кстати, почему у него такая фамилия? Он что, немец?
— Русский, чистокровный русский. Берг — потомок современника Петра адмирала Берга.
— Что же позавчера делал у вас Берг?
— Уж простите, ради бога, так получилось… Берг часто бывает у меня и у Валентина Петровича, мы ведь втроем хорошие друзья… Как я уже говорил, лейтенант — энтузиаст радиосвязи на флоте. И особенно пропавшего генератора.
— Вы именно поэтому спрятали Берга от меня?
— Видите ли… Как бы вам сказать…
— Смелей, Василий Васильевич… Говорите…
— Берг уверен, что вы — немецкий шпион.
— Все понятно. Я — немецкий шпион. Что дальше?
— Больше того, он утверждает, что вы имеете какое-то отношение к похищению генератора. Берг настолько в это верит, что был момент… Признаюсь, был момент, когда он убедил в этом и меня.
— Как я понимаю, это случилось позавчера?
— Да, именно. Но разговоры в сарае убедили меня в обратном.
— Что вряд ли можно сказать о Берге?
— Вы правы. Мои доводы на него не подействовали.
— Значит, вы его спрятали?
— Да. Позавчера, когда Берг увидел вас из окна… вы как раз подходили к дому… Он попросил спрятать его во второй комнате.
— Понятно. Чтобы убедиться в моей злонамеренности.
— Совершенно верно. То есть глупость, конечно… — Повернулся: — Я думаю, не стоит больше заставлять ждать Валентина Петровича.
— Конечно.
Они прошли в кабинет; Пластов, поздоровавшись с Вологдиным, добавил:
— Валентин Петрович, открою секрет. Мы с Василием Васильевичем разговариваем о Берге.
Ничего не понимающий Вологдин нахмурился: