Я подошел к ноутбуку, открыл его и включил. Он был заблокирован: нужен был отпечаток пальца, чтобы войти в систему, или пароль. Ничего из этого у нас не было.
— Заберем? — Алекс ухмыльнулся, пройдя мимо меня к шкафам.
— Чтобы нас арестовали? — он принялся листать книги с нижних полок пока я проверял ящики стола.
— Мы уже и так забираем кое-какие вещички. Чем ноут хуже?
— Ты знаешь чем: это же не какая-то исписанная не пойми чем тетрадка, а дорогая на вид техника. К тому же как мы его взломаем, если у нас ни пальца, ни пароля нет? — в нижнем ящике лежали листы, исписанные на китайском и японском языках. В верхнем углу листа карандашом была написана буква «П».
— Попросишь кого-нибудь. Разве это такая проблема? — Алекс, казалось, заинтересовался какой-то книгой: он с интересом разглядывал картинки на страницах и читал поясняющие надписи.
— Что ты там такое нашел? — я задвинул последний ящик, подошел к мальчику и обомлел. — Начертание теории законов? Какого года издание?
— 1816.
— А вот это уже тянет на наследство…Но мне казалось, М. считал, что они по завещанию получат деньги, а не какие-то вещи.
— А она, что, ценная?
— Стоит несколько сотен тысяч — первое издание, кожаный переплет с золотым тиснением, в хорошем состоянии. По крайней мере, так говорил Один из оперов, с которыми работает Олег. Надо бы проверить ее цену и остальные книги тоже, — я сфотографировал обложку и форзац, и взял следующую книгу с полки. — Это все же странно: в мыслях М. Владимир постоянно был живущим чуть ли не как бедняк, а тут — очень хорошо обустроенный кабинет, дорогие книги и часы. Одежда, вроде, тоже была хоть и простой на вид, но остаточно дорогой.
— Думаю, братан просто не сорил деньгами, вот и все. А мужик этот — завистник и транжира. Еще и бабник — как там деньги будут задерживаться в карманах?
— Но неужели М. не видел вещей и мебели здесь? Не понимал их ценности? Да, тут нет каких-то колонн, паркета, дорогих ваз, но каждый предмет мебели — выглядит дорого и удобно.
— Спроси при встрече, какие проблемы? — Алекс протягивал очередную книгу, когда зазвонил телефон. Мальчишка усмехнулся — А вот и проблемы.
— Саша, скажи мне, что ты сейчас не в квартире Шохова, — услышал я сразу, как ответил на вызов.
— Здравствуй, Олег. Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — я отложил книгу.
— Тогда через час приезжай ко мне домой, — сказал следователь и положил трубку.
— Нам пора? — Алекс с грустью посмотрел на руку с телефоном.
— Да. Пойдем, — я вернул книгу на полку и пошел к соседке.
Глава 7
Олег нервно барабанил пальцами по рулю и сжимал губы. Он не смотрел в мою сторону, не ответил на приветствие. Алекс усмехнулся и развалился на заднем сидении, пока я сидел на переднем и ждал.
— Зачем ты туда пошел? — наконец, Олег прервал молчание и хмуро посмотрел на меня. — Что бы ты делал, если бы позвонили не мне, этому Алексею из Департамента?
— Ничего? Он же мне не начальник. И кто тебе позвонил?
— Соседка: я попросил сообщать обо всех желающих попасть в квартиру жертвы.
— Таки жертва?
— Стал бы я тебя из-за самоубийцы дергать?
— Ты — еврей: вопросом на вопрос отвечать?
— А ты — ребенок: злиться на это?
— Я не злюсь.
— А что тогда?
— Зачем они приехали и сказали, что это — самоубийство? Кто-то даже сказал, что это — просто трагическая случайность. Что за постоянные изменения причины смерти?
— Никакой петрушки нет: жертва был убит во сне неизвестным нам способом.
— То есть?
— У абсолютно здорового мужика просто остановилось сердце. Без каких-либо внутренних причин. Очевидно, что кто-то помог ему остановиться.
— Вот как… А мы долго стоять будем?
— Ты торопишься?
— Просто это выглядит подозрительно: два копа сидят в машине рядом с домом, где недавно нашли труп.
— Знаешь, иногда твоя речь — просто нечто: «копы» — в Америке. Тебя домой?
— Да, — хотелось, конечно, еще побывать в квартире М., но пока стоило ограничиться записями из дома жертвы — Так если это все же убийство, почему ко мне прицепился Департамент?
— А вот это — загадка для всего отдела: этот недо-Наполеон сейчас копается в наших делах, что-то ищет, задает странные вопросы, вроде «Как давно вы работаете в полиции?», «Как давно знаете Александра?», «Почему он не работает с самоубийцами?».
— Но ведь это есть в наших личных делах…
— Видимо, он пытается найти несоответствия или компромат на нас, чтобы устранить весь отдел.