Девочки говорили, что у Вовы что-то с сердцем было, но это странно: нас уже столько умерло. Надо как-то сказать этому что бы даже не думал сюда брата отдавать. Хотя, может, ему все равно, как и остальным…
***
Мальчик держался удивительно спокойно, рассказал об их проекте, показал, что они уже сделали. Виктория стояла за у входа и следила за нами. Через пару минут она сказала, что нам уже пора, иначе мы не успеем посмотреть другие лаборатории и комнаты. Я кивнул и обменялся с ребятами рукопожатиями, в этот раз уже со всеми.
Русоволосый парень был последним. Он дождался, когда Виктория выйдет из комнаты, и, серьезно на меня посмотрев, сказал, что мне стоит поискать другое место для брата. Я кивнул и вышел.
Виктория показала мне свободные кабинеты, лабораторию естественных наук, где также занималась группа старшеклассников. На мой вопрос про учителей, она ответила, что те, кто проводят уроки, не должны покидать кабинет до обеда или окончания занятий. А «мастера», курирующие вот такие группы старшеклассников, могли оставлять своих подопечных на некоторое время. Конечно, если речь не шла о каких-то серьезных или опасных проектах, но такими пока никто не занимался. Это «пока» настораживало.
Глава 16
Виктория продолжала показывать мне свободные лекционные кабинеты, лаборатории, привела и в библиотеку, где, как оказалось, занималась группа старшеклассников. Среди них были Полина и Лиза. Дети подняли головы, когда мы остановились у стола библиотекарши, но девочки словно не узнали меня — их лица выражали странное равнодушие и спокойствие. Что ж, так даже лучше.
Библиотекарша была низкой и полненькой, с приветливой улыбкой, которая становилась ярче, когда она говорила о новых книгах, купленных пару месяцев назад, ремонте, новой технике. Я все еще не понимал, на какие деньги такое богатство отстроили в новом районе на окраине города. Почему не в центре? Мне показали отделы с литературой и увели дальше. Перед уходом я оглянулся и посмотрел на занятых ребят, но ни один не оторвался от своих работ. Попрощавшись, вышел.
Я спросил у Виктории, когда она перевелась в лицей. Девушка нахмурилась и сказала, что она всегда училась в здесь.
— То есть, до 8 класса вы были на домашнем обучении? — обращаться к Виктории на «ты» или сокращать ее имя не хотелось, словно она была старше меня.
— Нет. Я с первого класса учусь здесь, — Виктория остановилась и посмотрела на меня. — Родители живут в этом районе, так что я с самого начала была приписана к этому лицею.
— Но ведь он был построен всего четыре года назад. — Виктория нахмурилась и покачала головой.
— У вас неверные сведения: я учусь тут уже одиннадцатый год, каки почти все старшеклассники. А вот ребята среднего звена поступали к ним из других школ, поэтому их уровень чуть ниже. — Она выглядела абсолютно уверенной в своих словах, но не могла же база Департамента содержать неправильную информацию. Или, может, это Алиса передала мне ложные данные?
— Да, наверное, вы правы, — решил пока отступить. — А что насчет переведенных старшеклассников? Они из каких школ?
— Не самых хороших, судя по их успеваемости, — Виктория поправила очки и пошла вперед. — И им тяжело адаптироваться к нашим стандартам и условиям. Вы как раз общались в ит-лаборатории с ними. Евгений — тот, русоволосый, с которым вы пытались поговорить, — предводитель этой компании. Они часто нарушали правила в начале года. Даже Павел Викторович их усмирить не мог, — и зачем он только позволил им перевестись к нам? — правда потом, с приходом нового учителя, подуспокоились, но сейчас опять начали буянить. Отчислять их не хотят из-за ЕГЭ, но, возможно, придется отстранить от занятий.
— Вы так уверенно об этом говорите…
— Конечно. Я, как президент школьного совета присутствую на таких заседаниях и иногда также участвую в принятии решений. Так Павел Викторович решил.
— Удивительно демократичный у вас лицей. Министерство и родители это одобрили?
— Да, разумеется. Павел Викторович сразу же обсудил все организационные вопросы.
— Ясно. А что с этим чудо — учителем случилось, раз он больше повлиять на ребят не мог?
— Он уволился. Алевтина Петровна была очень расстроена, потому что учебный год идет, на него была распределена нагрузка, даны группы, а он, буквально никому не сказав и слова, написал заявление и ушел. Ребята остались одни со своими проектами, но все равно винят Павла Викторовича. Достаточно инфантильная позиция.