Она улыбнулась.
— Как, должно быть, приятно жить в доме, когда кругом цветы.
— Не очень.
— Почему?
— Все запрещено: мяч, друзья. Все! Просто двинуться нельзя! Мало того, не позволяют ходить на улицу с другими ребятами.
— Что же вы тогда делали?
— Построил себе шалаш под большим деревом, спрячусь там за изгородью и стреляю в прохожих.
— Как?
— Ну, в общем, играл, будто стреляю, но без шума.
Клодина посмотрела на него слегка удивленно, потом спросила:
— А мать вас била?
— Пробовала, но я залезал под стол и сворачивался клубком. Она не могла до меня дотянуться и брызгала мне водой в лицо.
Клодина засмеялась и спросила:
— А есть у вас братья и сестры?
— Нет, — ответил Жюльен.
— Ну, ясно, вас баловали.
— Вообще-то у меня есть брат. Сводный, от первого брака отца, — помолчав немного, сказал Жюльен.
— Ваш отец был разведен?
— Нет, его первая жена умерла. Я никогда не жил с братом. Ему тридцать три года. Когда я родился, он уже был женат.
— А что он сейчас делает?
— У него оптовая бакалейная торговля.
Она даже замерла и покачала головой.
— Скажите! Верно, много зарабатывает?
— Конечно, — сказал Жюльен, — у него несколько грузовиков и легковая машина.
— Понимаю, — заметила она, — детство у вас было счастливое.
Жюльен вздохнул. Он мысленно представил себе большой сад и маленький дом. Вспомнил о садовой решетке, за ней на Школьной улице играли дети и поглядывали на него, как на зверя в клетке.
— Знаете, — вздохнул он, — не так уж весело сидеть одному с кроликами и тюльпанами.
Клодина расхохоталась, но вдруг, оборвав смех, посмотрела в сторону столовой: кто-то вошел туда из магазина. Дверь хлопнула, и кто-то, удаляясь, зашагал по плитам.
— Это продавщица, — сказала Клодина. — Колетта. Вот она действительно несчастна.
— Почему?
— Я, например, к счастью, не живу больше с родителями. Даже вижусь с ними не каждое воскресенье. А она возвращается вечерами домой. Живет она в самом конце Коммардской улицы. Вы знаете, где это находится?
— Да, моя тетка живет около Фаллетана, и туда можно ехать по Коммардской улице.
— Бедняжке Колетте приходится утром и вечером проделывать три километра, и к тому же пешком. Отец у нее тоже пьяница. Он забирает все ее деньги, да еще и колотит ее.
— А мать?
— Наполовину парализована… В доме хоть шаром покати. Но сама Колетта — просто прелесть. Подумать только, ей шестнадцать лет, а на вид не дашь и двенадцати.
Клодина затихла, прислушалась. Потом, придвинувшись к Жюльену, добавила:
— Хозяева пользуются ее положением и жестоко с ней обращаются. А платят они ей гроши.
Чтобы подойти к двери, Клодина протиснулась позади Жюльена, и он почувствовал, как ее тело прижалось к его спине. Она выглянула в столовую.
— Ой, как мы заболтались, — сказала она. — Уже три часа. Отнесите это на холод и идите в цех.
Жюльен схватил большой глиняный горшок, в котором мариновалось мясо. Блюдо с мозгами Клодина поставила сверху, на крышку. Она забежала вперед, открыла дверь, выходящую во двор, и шепнула Жюльену:
— Если вам попадется в газетах фото Тино, сохраните для меня, ладно?
9
В цехе был только один Виктор, Он стоял у разделочного стола, мазал кремом маленькие круглые бисквиты и накладывал их один на другой.
— Ну, разделался со своей тухлятиной? — спросил он.
— Недурна девчонка, а? Болтала с тобой о Тино?
— Конечно.
— Просто помешанная!.. На, лопай! — Он протянул Жюльену бисквит с кремом.
Жюльен поблагодарил и съел.
— Очень вкусно, — сказал он.
Помощник положил нож на миску с кремом и спросил:
— Она одна на кухне?
— Была одна.
— Тогда пойдем посмеемся.
Он взял плоскую кастрюлю с длинной ручкой. Жюльен последовал за ним. Клодина снова открыла форточку своего закутка. Виктор бесшумно подкрался к форточке, встал на край крышки погреба и, держа кастрюлю, словно гитару, запел:
Ты в шестнадцать лет мила, Всех мужчин с ума свела…[3]Он пел слабым и глухим голосом, довольно хорошо подражая голосу модного певца. Жюльен, стоявший в дверях цеха, подошел ближе. Виктор даже внешне старался подделаться под корсиканца, пригладил волосы и широко раскрыл глаза, смотря невидящим, пустым взглядом. Он продолжал, сильно утрируя:
О Катрина, звук гитар лови, Слушай, слушай зов любви!..