— Я тебе сейчас смажу пальцы медом, — сказал мастер, смеясь, — тогда перестанешь скрестись!
В конце самого большого из разделочных столов помощник раскатал скалкой белые куски теста в прямоугольные длинные полосы, а потом разрезал их на треугольники. Мастер брал по одному эти треугольники и скатывал их. Получались маленькие валики с заостренными концами. Он клал их перед Жюльеном, тот придавал им форму полумесяца и укладывал на большие черные противни. Это были рогалики. Мастер и его помощник работали с такой быстротой, что вскоре перед Жюльеном выросла целая гора рогаликов.
— Скорей, скорей, — торопил мастер.
Жюльен даже забыл о мучившем его зуде. Он видел лишь черные противни, где нужно было ровно разложить рогалики.
— Клади уголками кверху, чтобы тесто поднялось как следует, а то влетит от хозяина.
Мастер перестал скатывать рогалики, схватил пустой противень и поставил его перед собой. Через несколько секунд противень был полон.
— Видишь, вот как надо, и поторапливайся, — сказал он.
Работа была нетрудная, но Жюльена бросило в пот. Он прикинул, что мастер работает раз в двадцать быстрее его. Нужно было класть четыре рогалика по ширине и девять по длине противня. Мальчик старался, спешил изо всех сил, но, когда дошел до конца, ему не хватило места для одного ряда. Мастер потрепал его по плечу.
— Не волнуйся, малыш. Этим не поможешь, получится ерунда. Тебе нужно овладеть лишь одним движением. Должны работать только руки! Думать тут не к чему! Все пойдет самой собой, как по маслу.
Жюльен почувствовал, что к глазам подступают слезы. Он громко шмыгал носом, стараясь их удержать. Но чем больше пытался он успокоиться, тем медленнее двигались руки. В конце концов они вообще перестали слушаться. Наполненный противень надо было отнести в сушильный шкаф. Противни помещались на полках, сделанных из железных прутьев, вмазанных в стенки. Мастер подошел к шкафу, когда там набралось десять противней.
— Теперь поверни противни другой стороной, — сказал он. — Вот, смотри, ты вытягиваешь их до середины, затем быстро поворачиваешь на руке вокруг оси и загоняешь обратно. Тут нужна сноровка, чтобы дело шло быстро, да смотри, не обожгись и не урони на пол!
Жюльен попробовал.
— Молодец, — похвалил мастер. — Это ты уловил с первого раза. Остальное тоже придет.
Жюльену стало немного легче, им овладело радостное возбуждение. Но волнение мешало ему, сковывая движения.
— Ну вот, смотри, лучше дело пошло, — успокаивал мастер. — Хорошо, хорошо.
Все же ему приходилось то и дело самому наполнять противень, чтобы не снижать темп работы из-за медлительности Жюльена. Когда еще десять противней было отправлено на полки сушильного шкафа, он сказал мальчику:
— Ну-ка, вытаскивай десять первых и ставь их на стеллаж у печки. Потом повернешь остальные.
Стеллаж состоял из нескольких рядов двойных металлических прутьев и занимал всю стену, примыкавшую к печи, от пола до потолка.
Противни были горячие. Жюльен хватал их и вталкивал на металлические прутья.
Мастер насвистывал простенький мотив. Иногда он умолкал и приговаривал, смеясь:
— Хорошо, хорошо. Вот видишь, сноровка себя окупает.
Виктор вторил ему:
— С такой сноровкой он далеко пойдет, эдак мы скоро будем в деньгах купаться.
Жюльен никак не мог улучить минутку и посмотреть на Мориса, который возился у плиты. Наконец он решился обернуться. Огонь потрескивал. На плите стояло несколько кастрюль, Морис энергично мешал в тазу длинной деревянной ложкой.
— Эй, малыш, останавливаться нельзя, — сказал мастер, — иначе утратишь темп.
Жюльен испуганно кинулся к противню, вынул его из шкафа и, промахнувшись на несколько миллиметров, сунул его чуть ниже полки. Металлические прутья зацепили два ряда рогаликов, размягченных и вздувшихся от жара в сушильном шкафу. Желая их поймать, мальчик наклонил противень, и тогда остальные рогалики посыпались на опилки.
Виктор обернулся первым.
— Привет! — воскликнул он. — Вижу, что пока мы не в деньгах, а в тесте купаемся.
Подбежал мастер, подхватил противень, пытаясь одновременно спасти мягкое тесто, которое повисло на прутьях и могло свалиться на противни, стоявшие на нижних полках.
— Виктор, подбери то, что на полу, и брось в печь, — приказал мастер.
Морис приподнял таз. Помощник смял большой кусок блестящего от жира теста с прилипшими опилками и бросил его на раскаленный уголь.