— Молитесь, госпожа Шанна, — сказал ей мужчина, явно продолжая недавно прерванный разговор. — Молитесь, и Пресветлая Хейма будет к вам милостива.
— И вернет моего ребенка домой? — женщина грустно вздохнула.
— Пути богини неисповедимы, мы можем лишь просить, ждать и надеяться.
Мужчина сделал в воздухе жест рукой, будто вычерчивая какую-то руну, потом на мгновение коснулся тремя пальцами середины лба женщины. Та сжала руки в замок у груди, склонила голову, после чего повернулась к лестнице. Скользнула по мне мимолетным печальным взглядом, на мгновение задержалась, в глазах мелькнуло удивление — город был не так уж велик, вероятно появление нового лица показалось ей неожиданным, — и пошла дальше.
Что ж, судя по услышанному разговору и поведению этих людей, я оказался перед храмом богини, а человек в белом был ее жрецом. Правда, непонятно, почему в белом. Те жрецы, что дежурили у ворот корневого замка аль-Ифрит, всегда носили темно-синие мантии.
Жрец, между тем, шагнул внутрь храма, огляделся, определяя, не осталось ли внутри еще прихожан. Та женщина явно была последней, поскольку он вернулся к дверям и потянул за правую створку, закрывая. Створка была высокой и тяжелой, с внешней стороны дерево покрывали металлические пластины, а действовать жрецу, из-за необходимости опираться о трость, приходилось только одной рукой, так что дело шло на редкость медленно.
— Помочь? — предложил я, подходя ближе.
Жрец остановился и недоуменно на меня уставился.
— Служба уже окончена, — сказал извиняющимся тоном.
— Да, я опоздал, — согласился я, хотя до этого понятия не имел, что она вообще проводилась.
Жрец на мгновение задумался, потом сделал приглашающий жест рукой.
— Входите, господин, помолиться Пресветлой Хейме никогда не поздно.
Войти в храм? Я этого вовсе не планировал и поднялся сюда лишь из любопытства. Правда сейчас, после прозвучавшего предложения, это самое любопытство потянуло меня внутрь.
Все окружающие люди, и особенно Амана, так часто упоминали богиню, что у меня давно мелькали мысли узнать о ней побольше. Только вот, поскольку приоритетом для меня было выживание, что в первую очередь означало умение справляться с демонами и монстрами, вопрос религии я отложил на потом. Может быть, это «потом» как раз и наступило?
— А я не отвлеку вас от дел? — спросил я, поскольку у жреца явно были свои планы. Но тот лишь покачал головой.
— Сейчас праздничная неделя, — голос его, однако, прозвучал отнюдь не празднично. Вероятно, причина заключалась в его увечье, не позволявшем присоединиться к веселью.
Войдя внутрь, я помог жрецу прикрыть двери и огляделся.
В помещении было светло благодаря многочисленным стрельчатым окнам, но из-за столь же многочисленных колонн много где по полу стелились тени. Стены были украшены фресками, изображавшими разнообразные сцены и пейзажи, а вокруг фресок вязью вились руны, очевидно в старинном написании, поскольку от привычных мне они отличались слишком большим количеством завитушек и хвостиков.
Жрец провел меня дальше вглубь просторного зала к статуе, отлитой из серебристого металла. Высокая статная женщина в кольчуге и шлеме, с копьем в руке, вглядывалась куда-то вдаль, будто ожидала нападения и была готова в любой момент его отразить.
— Хейма-Победительница, — с ноткой благоговейной гордости проговорил жрец, соединяя руки в том жесте, который я уже видел у женщины, стоявшей на пороге. Я повторил движение жреца и так же, как и он, склонил голову. После этого мы оба стояли в молчании — я только с некоторым запозданием понял, что мне, очевидно, полагалось в это время молиться, но я понятия не имел как это делается и нужно ли оно вообще, поэтому просто размышлял о своих дальнейших планах.
Когда прошло несколько минут и стало понятно, что жрец первым не заговорит, я переступил с ноги на ногу, негромко хмыкнул, дождался, пока жрец поднимет на меня взгляд, и сказал:
— Боюсь, я слишком мало знаю о богине. Если вы действительно свободны, то, может быть, расскажете о ее деяниях?
— О, — жрец посмотрел на меня с любопытством. — Но основные вехи вам все же известны? Прибытие, Основание первого храма, все пять аватар Пресветлой Хеймы?
— Боюсь, мои знания очень разрознены, — произнес я извиняющимся тоном, надеясь, что придуманного объяснения окажется достаточно. — Видите ли, я вырос в суровых местах среди суровых людей, которые уделяли духовному слишком мало внимания.