Безлицые были не сильнее и не быстрее, чем стражники аль-Ифрит. Только с ними не требовалось соблюдать осторожность, их не требовалось щадить.
Как и во всех прежних схватках, внешний мир замедлился, когда я начал двигаться быстрее. Еще быстрее.
Выбить оружие у первого противника и ударить в щель между доспехами, оставив его лежать на полу пещеры в луже крови.
Отбить атаку второго, пригнуться и скользнуть вбок, нанося удар по его ногам — так, чтобы перебить и бедренную артерию, и сухожилия. Отпрянуть в сторону, одновременно отрубив руку с мечом у третьего…
А вот четвертый оказался противником посложнее. Он не только двигался почти так же быстро, как я, но и его доспехи — да и все тело — оказалось зачаровано от ударов. Они просто соскальзывали.
Хм, действительно получалось, что блокировка Хеймеса затрагивала только активное использование магии, но не старые чары?
Я ударил в очередной раз, сильнее — и мой меч просто раскололся на части. Увы, это было обычное оружие, взятое мною в оружейной аль-Ифрит, столкновения с враждебной магией оно не выдержало.
Безлицый оскалился и ударил. Я увернулся. И увернулся опять…
Нет, так мне определенно не нравилось!
Увернувшись в третий раз, я подхватил с пола меч первого убитого мной Безлицего. И в этот раз мой удар прошел так легко, будто никакой магической защиты не было и будто даже доспех врага был сделан не из металла, а из обычной кожи. Четвертый Безлицый осел на пол, уже мертвый, а я в тот же момент ощутил, как железное кольцо болезненно сдавило мне палец.
Вот почему магия не смогла защитить четвертого — меч был заполнен демонической энергией, и, если я не хотел получить разрушенный черный нихарн и переродиться в одержимого, мне следовало срочно от этого меча избавиться!
Только вот передо мной как раз возник пятый Безлицый и оказаться сейчас безоружным совсем не хотелось. Что ж, мне нужно было просто убить этого пятого, а потом заменить демонический меч на какой-нибудь другой — такой, на который мой амулет реагировать не будет.
Но пятый Безлицый пока не нападал, лишь смотрел на меня изумленно.
Может быть, у меня уже начались изменения, характерные для одержимого?
Вот ведь иштава мерзость! Ну да ладно, убить противника мне это не помешает.
— Это ты! — выдохнул пятый Безлицый в тот момент, когда заимствованный мною меч вошел ему в грудь. Его глаза широко раскрылись, руки ухватились за лезвие, безуспешно пытаясь его вытащить. — Почему? — спросил Безлицый, не отводя от меня взгляда. — П-почему…
Потом из его рта полилась кровь и, если он и пытался сказать что-то еще, разобрать слова стало невозможно.
Глава 15
Я бросил быстрый взгляд по сторонам — но нет, никто больше опасных слов Безлицего не слышал. Хеймеса в поле зрения вообще не оказалось, а ближайших стражников я заметил лишь шагах в пятнадцати.
Отбросив меч с демонической скверной, я подобрал другое оружие, в то время как в мыслях снова и снова повторялись слова: «Ты… Почему… Почему…»
Безлицый был явно со мной знаком и мое присутствие на стороне врагов его шокировало.
Он знал меня прежде как Кентона Энхарда?
Или я был таким же Безлицым, как он сам?
Мне вспомнилось одно из первых событий новой жизни — когда архивист упомянул «особые приметы» и я ощутил внезапное желание убить «свидетелей» и сбежать, потому что был уверен: «приметы» приведут меня на виселицу. Я смотрел тогда на свои руки и думал о том, как легко могу свернуть шеи всем, кто находится рядом. Остановило меня лишь ощущение, что убивать просто так будет неправильно — словно в тот момент за контроль над моим телом боролись две совершенно разные личности…
Впереди что-то шевельнулось, и я заставил себя отбросить все размышления. Потом, в одиночестве, я вернусь к тому, что произошло, но здесь и сейчас было не место и не время.
Из сумрака пещеры появилось еще трое Безлицых. Эти, к счастью, вели себя нормально — не пытались ни смотреть на меня с удивлением, ни заговаривать. Едва я закончил их убивать — ни у кого из них доспехи не были зачарованы, так что сложностей не возникло, — как увидел дальше еще с полудюжины. Вот упал первый из них, второй…
— Рейн, этих возьми живыми! — донесся до меня голос Хеймеса.
Что? Он же сам сказал, пленных не брать.
— Живыми и непокалеченными!
Вот же иштаво семя! Заранее не мог решить, что именно ему нужно? Тоже мне глава клана!
Не убивать, кстати, оказалось намного сложнее, чем убивать.
Пленных было четверо. Я некоторое время понаблюдал за тем, как Хеймес накладывает на них все новые слои заклинаний, превращая Безлицых в неподвижные коконы, и отошел туда, где собрались стражники. Среди них, кстати, не оказалось ни убитых, ни даже серьезно раненых. Так, несколько побитых и оцарапанных, да и то не от оружия Безлицых, а от неудачного столкновения с полом или стенами пещеры.
Когда я упомянул об этом ближайшему стражнику, тот уставился на меня удивленно.
— Конечно! У нас же амулеты! — А когда я продолжил смотреть недоумевающе, вытащил из-за пазухи такой же, как у меня, клык неизвестного зверя на металлической цепочке. — Вот! Защита!
…И Хеймес ведь ни словом не обмолвился, что данный мне амулет способен на большее, чем провести через барьер. Не счел нужным? Полагал, что я узнаю о работе амулетов от парней из отряда? Или просто забыл?
В замок мы вернулись уже во второй половине следующего дня. Заночевали в ближайшей деревушке и назад ехали легкой рысью — Хеймес не торопился. Похоже, возвращаться к продолжению допросов ему не особо хотелось.
У Холодного Дома, куда мы отвезли пленных, обнаружилась Амана. Поприветствовала брата, улыбнулась мне и скользнула равнодушным взглядом по зачарованным телам Безлицых, сложенных на телеге, позаимствованной в деревне. Значит, знала, что пленные будут.
— У меня тоже сегодня улов — трое, — сказала, обращаясь к Хеймесу. — Пытались прорваться этой ночью, думали, что без тебя купол ослабнет. Причем самые старые доверенные слуги. Наверное, я чего-то не понимаю в этой жизни.
Тот только вздохнул. Похоже, ждал подобного, когда отправлялся «развеяться».
Амана, Хеймес и стражники, потащившие тела пленников, исчезли в Холодном доме, а мои мысли вновь вернулись к словам убитого Безлицего — правда, лишь на несколько мгновений. Я не собирался впустую тратить время и силы на то, что пока все равно не понимал.
Значит, следовало понять.
Кастиан, конечно же, был в архиве. Как и вчера, и позавчера, и практически каждый день с тех пор, как мы приехали в земли аль-Ифрит.
— Хорошо поохотились? — спросил он, не отрывая взгляда от диаграммы, которую аккуратно вычерчивал. Я заглянул ему через плечо — в диаграмме было что-то про декадные изменения численности населения, пропорции сильных, средних и слабых магов за последние триста лет и сокращение размера Империи в квадратных милях.
— Хорошо, — я поставил на стол стопку книг, выданных мне старым архивистом.
— По тону не похоже, — Кастиан наконец поднял голову от записей. — И по лицу тоже. Что стряслось?
Опять меня подвело неумение скрывать эмоции!
…Пресветлая Хейма, но как же мне вдруг захотелось сказать правду. Хотя бы однажды поделиться тем, что тяготило…
Ага, поделиться, и оказаться в Холодном Доме, в компании оглушенных мною Безлицых?
— Пытаюсь понять один поступок Хеймеса, — после секундной паузы сказал я.
— Да? Что он такого сделал?
Последовавший рассказ о том, как глава клана отчего-то забыл упомянуть о действии амулета и о том, как резко он поменял решение не брать пленных, Кастиан выслушал в молчании. А когда я упомянул, что Амана виду зачарованных Безлицых совсем не удивилась, кивнул с таким видом, будто этого и ожидал.
— Хеймес проверял тебя на «кровавую слепоту», — сказал он.
— Что это?