– Плати штраф! Ах, у тебя нет денег?! А ну открой кошелёк, может, там у тебя миллионы?! – издевалась рожа. – Куда едешь, где ты работаешь? Хо, в школе! Смотрите, – торжественно, на весь троллейбус возгласила рожа, – учительница!! Да чему же ты можешь научить детей?! Обманывать?!
Мордовороты взяли Леру в кольцо и вывели через две остановки от школы. Лера стояла, зажатая между ними. Переглянувшись с двумя подельниками, главный скомандовал:
– А ну чеши отсюда! Марш!
И Лера помаршировала, две остановки. когда пришла объясняться к директору из-за опоздания, то молча разрыдалась. Директор также молча опустил глаза.
Помнит, как не выдали отпускные деньги в то лето, когда дочь поступала в институт. как, встав в четыре часа утра, собирала бутылки, чтобы потом сдать их, и на вырученную мелочь дочь смогла бы доехать до института на вступительные экзамены. Рацион их в то лето – одна картофелина в день на каждую. картошка покупалась на жалкую пенсию, которую дочь получала за отца.
Помнит, как ушла из школы прямо на улицу, разносила почту, убиралась в офисах – там платили живые деньги. Тогда же занялась частной деятельностью – гувернёрством. Это был уже конец девяностых. стало полегче. Попутно, через знакомых, устроилась работать «подснежником» в одну руководящую структуру. Платили мало, но был неполный рабочий день и запись в трудовой книжке. До двух часов – «подснежничество», с двух до восьми – ученики, после – корректорская работа на дому. всех этих денег хватало, чтобы не голодать и не холодать. Доработалась до гипертонического криза. Нет, не скопила Лера к новому веку капитал, не разбогатела… Это тоже толкало её изменить жизнь.
Была ещё причина бегства из настоящего. Работая «подснежником», Лера так окунулась в ложь и фальшь отношений, так испачкала душу, что ей грозили неминуемые болезни и бог весть ещё что. Надо было спасаться.
И вот постепенно, исподволь, ещё тихо-тихо в Лерино сознание стал проникать чеховский мотив. от месяца к месяцу он креп, и уже, как вместе взятые сёстры, она стала мысленно твердить: «В Москву!!» может быть, новые лица, события, судьбы восстановят разбитую мозаику её жизни, заполнят пустыни, может быть, спасительно пополнится бюджет, может быть, очистится душа от фарисейской скверны…
Тогда была извлечена из прошлого, из далёкой юности, удалая и бесшабашная Динка, любительница и прожигательница всего на свете – художница. Когда-то жизнь свела их в одной школе, в одном классе затянутого паутиной городка Энска, куда родители привезли Леру в трёхлетнем возрасте. Когда-то они составляли неразлучный школьный дуэт в прямом и переносном смысле. Лера вела первую партию, Динка – вторую, в терцию. Лера потом благополучно спаслась из городишка в областном центре, Динка, отучившись в художественном, вернулась в пенаты и впоследствии стала дизайнером. По работе Динка часто ездила в Москву и была в ней как рыба в воде. А для Леры Москва была неизвестной планетой. Она даже за колбасой в былые времена не ездила в столицу.
И вот списались, созвонились и вместе, единодушно, на этот раз в унисон, вместе запели чеховскую песню.
Оказалось, что за то время, которое Лера не общалась с Динкой, старая подруга перенесла тяжелейшую операцию, еле выкарабкалась на этот свет, проявив недюжинную силу духа. Будучи одиноким человеком, Дина осталась без средств к существованию. До пенсии по возрасту ещё не дотянула, а третья группа инвалидности, которую ей дали, практически ничего к средствам не добавляла, да и её сняли через год. Продуктами помогали родственники из деревни и бывший муж. Гордая Динка ничего ни у кого не просила, всем говорила, что ей необходима растительная диета, и питалась салатом из одуванчиков, корнями каких-то растений и молоком. Тем не менее выкарабкалась вместе с Луизой Хей, но в полной нищете. Беспросветность была во всём, и Динка, по Энской традиции, поехала в Москву работать. Выдержала два года и сбежала, оставив там нажитые на одуванчиках килограммы. Полгода она уже дома, и Лерино предложение снова поехать в столицу её обрадовало – пусть небольшие, но деньги.
Лера, с рекомендациями и почётными грамотами, дёшево продавать себя не собиралась, она знала, что труд опытной гувернантки оплачивается в Москве хорошо.
Добыв в Интернете телефоны каких-то московских агентств, Лера с Динкой их все обзвонили, везде услышали: «Приезжайте, мы вас любим!» и стали собираться в дорогу.
Этот путь в неизвестное всё же немного страшил осторожную и абсолютно неавантюрную Леру, тем более что Динка, как нарочно, принялась рассказывать страшилки из её жизни в Москве. Будто хозяева увозили её для испытания на какую-то дачу, где по периметру двора были вырыты какие-то ямы, что подвергалась она гипнозу и психолингвистическому зомбированию… Лера все эти байки приписала живому воображению художницы, но стало тревожно. И тогда она прибегла к давно забытому, но испытанному средству.