Я всё равно была рада возможности провести вечер в кровати. Укутавшись в одеяло и выпив молоко, я немного почитала роман про несуществующего рыцаря какого-то итальянского писателя, и довольно скоро крепко уснула. Снились мне средневековые балы, храбрые воины и прекрасные принцессы. Но в какой-то момент сон превратился в кошмар. Самый страшный кошмар моей жизни.
Я пробудилась от сильнейшего приступа удушья, будто всё то время, что смотрела сон, не могла дышать. Пижама и кровать были мокрыми. Не от липкого пота, как это часто бывает после страшных снов, на меня словно вылили ведро болотной воды. Я дрожала от страха, стучала зубами и задыхалась. Всё это означало одно: кошмары вернулись.
С того пробуждения так и пялилась в потолок, отгоняя дурные воспоминания, но снова и снова возвращалась к ним. Ещё я ругала себя за то, что промокла. Он стоял там, и я зачем-то стояла тоже. Наверное, боялась, что, если уйду, больше никогда не увижу его таким. Дождь словно смыл его маску, обнажив что-то хрупкое. Да, именно хрупкое, — потому и нуждающееся в броне.
Теперь, лёжа в постели, я уже считала это полнейшей глупостью. Он видел, что я говорила с гостями. Наверняка, видел и как я взяла несчастную заколку. И он разозлился. Просто его подход к наказаниям уж слишком нестандартный. Мишель ни за что не станет растрачиваться на крики и жестикуляции, он ищет другие лазейки. И ведь, чёрт бы его побрал, находит! Слишком легко находит! Много тренировался, не иначе…
Снова спрашиваю, зачем я тут? И снова трушу дать себе честный ответ. Здесь и без того с лёгкостью материализуются самые потайные страхи. Для чего накручивать себя ещё больше? Намного проще закрыть глаза и выбираться из всего этого на ощупь. Вот только есть одна проблема. Если шагать не глядя — однажды можно провалиться в какую-нибудь пропасть…
Вскоре вернулся сон. Он улёгся мне на грудь, как наглый жирный кот, и не позволил пошевелиться до самого утра.
А утро пахло лимонами и розами. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что сегодня за окном солнечно, что давно перевалило за полдень, что это миссис Беккер отключила будильник, дав мне возможность выспаться. Это она поставила на прикроватную тумбочку букет из свежесрезанных роз и чашку чая с лимоном. Надо же, иногда она может быть до неузнаваемости милой. Даже если на самом деле я не рисковала простыть, всё равно стоит сказать ей спасибо за заботу. Вчера я об этом не подумала, но уверена, что это Беккер попросила Питера и Аню не беспокоить меня. Удивительно чуткая и одновременно чрезмерно чопорная дама.
Через полчаса я спустилась вниз и не сразу поверила глазам и ушам: в вестибюле вовсю надрывался магнитофон Питера, а все, включая Беккер и управляющего, весело насвистывая, заканчивали уборку разгромленной гостиной. Питер постелил ковёр — и все удовлетворённо потёрли ладошки, а потом заметили и меня. Лгать не стану, я не особо трудолюбива, но всё равно испытала некий стыд за то, что нежилась в кровати, пока все работали.
— Привет, Полли. Как ты себя чувствуешь? — Спросила Аня.
— Прекрасно я себя чувствую. Что у вас происходит?
— Да вот, чистоту наводим… — Удивился моему удивлению Питер.
— Ты голодна? — поинтересовалась миссис Беккер.
— До обеда дотерплю.
— Мы устроим пикник у озера! — с детским восторгом сказал Питер.
— У озера? А гости? Они пойдут с нами?
— Они уехали сегодня. Очень рано, — выключив магнитофон, ответил Мишель.
Я посмотрела на Питера. Он беззаботно улыбнулся мне и спросил у миссис Беккер, что будет на обед. Мишель наказал всем переодеться во что-нибудь удобное и все разошлись. Тропинка, уводящая в лесную глушь, начиналась почти у самой каменной скамейки. Странно, что я не замечала раньше. Она круто петляла по чаще, изредка озадачивая Мишеля развилками. Правда, он не колебался подолгу, почти сразу определяя нужное направление. Деревья расступались перед незваными гостями нехотя: чем глубже нас уводила тропинка, тем теснее они стояли, и тем темнее становилось. Хорошо, что Мишель настоял, чтобы все захватили тёплые свитера, оказалось, солнцу воспрещён вход в это сырое зелёное царство.
Впрочем, довольно скоро мы вышли на вполне приветливую светлую опушку, где и располагалось озерцо. Круглое тёмное блюдце. Чёрная бездонная дыра посреди летнего леса. Безмятежная водная гладь напоминала поверхность чёрного зеркала. Все тут же ринулись к воде и принялись с интересом рассматривать свои чёрные отражения.